Приглашаю присоединиться ко мне в следующих сервисах:

Анекдоты карл радек


Карл Радек – автор и герой анекдотов — Смотрим с оптимизмом

Сталин сказал Радеку: «Товарищ Радек, я слышал, что ты сочиняешь политические анекдоты. Анекдоты — это неплохо. Только обо мне не надо сочинять анекдотов. Я ведь вождь». «Ты — вождь?! Этот анекдот сочинил не я», — ответил Радек… Радеку пообещали, что его не расстреляют, если он сыграет отведенную ему роль на судебном процессе. И он играл сразу в обвиняемого и обвинителя. Каялся, признавался в несусветных грехах, давал губительные для себя и других показания. Его реплики были яркими, вызывая улыбки и хихиканье в зале. Вместе с прокурором он превращал процесс в шоу.

Знаменитый карикатурист Борис Ефимов писал в книге воспоминаний «Десять десятилетий» (книгу он опубликовал к своему столетнему юбилею, а прожил 108 лет):

«А кто такой Карл Радек? На этот вопрос я предвижу два возможных ответа:

— Не знаю. Не помню.

— Что-то слышал. Но стоит ли вспоминать?

На мой взгляд, если мы хотим знать свое прошлое, если нам не безразлична наша история, то мы должны знать и вспоминать людей, оставивших в этой истории свой след. Знать и помнить о людях не только „хороших и разных“, но и о просто разных. Даже если они были не совсем хорошие».

Главный герой советских анекдотов

Когда Гамлета называют главным героем Шекспира, то иногда уточняют: у Шекспира множество самых разных ярких персонажей, но только Гамлет мог бы написать его пьесы, поэмы, сонеты.

То же говорят про Ивана Карамазова — главного героя Достоевского, — который единственный способен был бы вместо него написать его романы.

В этом отношении главным героем русского анекдота ХХ века является Карл Бернгардович Радек (урожденный Кароль Собельсон), о котором не только рассказывается во многих анекдотах, но и сообщается, что он сам был одним из самых плодотворных сочинителей анекдотов.

Это было амплуа Радека в партии большевиков. Ленин на VII съезде партии 8 марта 1918 года обронил: «Я вернусь к товарищу Радеку, и здесь я хочу отметить, что ему удалось нечаянно сказать серьезную фразу…». А в ходе дальнейших дискуссий добавил: «На этот раз вышло так, что у Радека получилась совершенно серьезная фраза».

Троцкий писал о Радеке, что он «говорит серьезно лишь в виде исключения» и «имеет органическую склонность поправлять действительность, ибо в сыром виде она не всегда пригодна для анекдотов» .

«Радек принадлежит к числу профессиональных остряков и рассказчиков анекдотов. Этим я не хочу сказать, что у него нет других достоинств… Обычно он не рассказывает о событиях, а излагает по поводу них остроумный фельетон», — утверждал Троцкий.

Как и положено герою анекдотов, Радек был наделен умом, лишенным чувства ответственности, хитростью плута, который способен обхитрить и загнать в тупик самого себя, остротой языка, наблюдательностью, сексуальной активностью и глубочайшей безнравственностью человека переломной эпохи.

Анекдот 30-х годов

В камере на Лубянке трое. Традиционный вопрос: «За что?»

— Я за то, что ругал видного партийного деятеля Радека.

— Я за то, что поддерживал проклятого врага народа — троцкиста Радека.

— А я, извините, сам Карл Радек…

Биография в анекдоте

Его собственная судьба — скверный трагикомичный анекдот, для любителей черного юмора.

Заполняя в 1937 году в тюрьме анкету, Радек на вопрос, чем он занимался до революции, написал: «Сидел и ждал».

Следующим шел вопрос: «Чем занимались после революции?».

Ответом было: «Дождался и сел».

Гражданин мира

Кароль Собельсон родился 1885 году в Австро-Венгерской империи. В городе Лемберге, который теперь называется Львовом. В еврейской семье. Родители его были учителями. Рано потерял отца. Детство и юность провёл в Тарнау (ныне Тарнув, Польша). Революционной деятельностью увлекся в возрасте 14 лет (вел агитацию среди рабочих). За что дважды исключался из гимназии.

Учился на историческом факультете Краковского университета. Позже учился в Лейпцигском университете (слушал лекции по истории Китая), в Берне и других немецких учебных заведениях.

Он был очень некрасив и чрезвычайно сеkсуально активен, как может быть похотлив и любвеобилен только уродливый близорукий щуплый карлик, с зубами, выдающимися вперед, с вечной привычкой гримасничать, передразнивать, обезьянничать.

С 17 лет член Польской социал-демократической партии Галиции и Тешинской Силезии. С 18 — член РСДРП. В 19 лет вступил в социал-демократическую партию Королевства Польши и Литвы. Был также членом Социал-демократической партии Германии, из которой его исключили по требованию Розы Люксембург — за растрату партийных денег, воровство и пр.

Анекдот о сознательном рабочем

— Что такое сознательный рабочий?

— Это член партии, который осознает, как нужно пользоваться партийной кассой.

Я дам вам «Парабеллум»

Скандальное изгнание Радека из рядов СДПГ — история темная. Возможно, ненависть Розы была вызвана глубоко личными и даже женскими причинами. Но это дело могло поставить точку в революционной карьере Радека — социал-демократа общеевропейского значения.

Если бы… не начало Первой мировой войны.

Он переехал в Швейцарию, где сблизился с большевиками и примкнул к лагерю Ленина. Большевики оценили его искрометный талант публициста. Он писал под псевдонимом «Парабеллум» на русском, польском, немецком и английском языках.

Он оказался нужен большевикам как человек, который знал социал-демократические организации в разных странах Центральной Европы, понимал динамику процессов, которые происходят внутри них.

О революции в России Радек узнал в Давосе за обедом, «между мясом и компотом». Покинул Швейцарию в ленинском «пломбированном» вагоне (вопреки легенде, вагон не был пломбирован, «мы только обязались не выходить из вагона»). Но сошел на полпути — в Стокгольме, став заграничным связным большевиков.

Эту роль он будет выполнять и после октябрьской революции. Ленин отправит его на переговоры в Брест-Литовск. Потом во время немецкой революции 1918 года в Германию, где он не смог (или не захотел) спасти свою старую знакомую Розу Люксембург. В 1919 году был посажен в немецкую тюрьму Моабит, которую только недавно покинул Евно Азеф.

В январе 1920-го был освобождён и выехал в Москву, где стал секретарем Коминтерна и одним из главных ленинских экспортеров революции.

О мировой революции

Перед Радеком и его товарищами была поставлена цель: превратить русскую революцию в мировую.
Ему приписывают создание анекдота о еврее, у которого была престижная «стабильная работа: он должен был каждое утро подниматься на самую высокую башню Кремля и смотреть на Запад, чтобы вовремя сообщить о зареве всемирной революции. Многие страны пытались переманить еврея, чтобы он смотрел за чем-то другим, но он отказывался: ему нужна была постоянная работа…»

«Жидов не хватит!»

Художник Николай Эрнестович Радлов рассказал байку: Радек шел куда-то с Лениным и рассказывал ему анекдоты, до которых Ленин был большой любитель. Беседовали двое: большевик и хохол. Большевик говорит: «Наша революция уже перекидывается в Германию, будет революция в Германии, во Франции, в Италии, в Америке».

«Не, того не будет», — спокойно отвечает хохол.

«А почему же?» — спросил большевик.

«Жидов не хватит!» — ответил украинец.

Ленин очень смеялся. Через некоторое время было заседание Коминтерна, Радек получает записочку от Ленина: «Ваш хохол был не прав… Хватит!»

Еврей с кольцом в носу

Первый съезд трудящихся Востока.

Радека упрекают: «А где делегат от народов Африки?»

Карл Бернгардович ответил: «Товарищи, дни и недели я разыскивал еврея, который бы покрасил в черный цвет лицо и вдел бы кольцо в нос, и не нашел…».

Лариса Рейснер

Один из самых известных и бурных романов Радека — с Ларисой Рейснер — прототипом женщины-комиссара из «Оптимистической трагедии».

С Рейснер он прибыл в Германию в 1923 году, когда в очередной раз показалась возможность немецкой революции. Она притворялось польской графиней, он её секретарем.

Они были свидетелями Гамбургского восстания. Оба описали его. Об этой их поездке ходили легенды.

В июне 1923 г. Радек выступил сторонником союза коммунистов с немецкими националистами (даже национал-социалистами) в борьбе против общего врага — «буржуазной демократии».

После возвращения Лариса рассталась с Радеком, сбежала от него на Донбасс.

«Нас мало. Нас, может быть, трое

Донецких, горючих и адских».

Так писал Борис Пастернак. Последние события доказывают, что «донецких, горючих и адских» — значительно больше.

Ларису обожали выдающиеся поэты Серебряного века, начиная с её первого мужчины — Николая Гумилева.

Николай Гумилев, Федор Раскольников, Карл Радек — три главных человека в её жизни. Может быть именно поэтому, её, с почестями похороненную в 1926 году (она умерла в 30 лет от брюшного тифа) репрессировали посмертно. В годы большого террора была уничтожена её могила.

«Лучше быть хвостом у Льва»

При жизни Ленина блистательный Радек был в фаворе.

Потом партия раскололась на два лагеря. Радек примкнул к троцкистам. Поставил не на ту лошадь. Радек был ближайшим соратником Троцкого.

Ворошилов обвинял Радека в том, что он плетется в хвосте у Льва Троцкого. Радек ответил эпиграммой:

Эх, Клим, пустая голова,

Навозом доверху завалена,

Уж лучше быть хвостом у Льва,

Чем задницей у Сталина.

Вероятно, впоследствии Радеку было особенно противно, что их — умников, интеллектуальную элиту партии — побеждают именно «пустые головы»: партаппаратчики, которые не могли похвастаться ни эрудицией, ни знанием языков, концептуально несостоятельные, теоретически плохо подкованные, неспособные даже на оригинальные интриги. Просто берущие твердокаменным организационным задом.

Что такое КУТВ?

В 1925-1927 гг. Радек возглавлял КУТВ (Коммунистический университет трудящихся Востока) имени Сунь Ятсена.

«Карл Радек определял КУТВ следующим образом: учебное заведение, в котором польские и немецкие евреи по-английски читают лекции китайцам о том, как делать революцию по-русски».

Первый любовник Совдепии

Радеку, как и другому уродливому коротышке, Азефу, нравились высокие статные блондинки с пышными прелестями.

Маленький, щуплый, некрасивый Радек — сатир революции — считался неутомимым ловеласом, соблазнявшим русских и иностранных красавиц.

Рассказывают, что однажды Карл Бернгардович провожал некоего посла, возвращавшегося на родину. Отъезжающие и провожающие оживленно беседовали на перроне Белорусского вокзала, но, когда прозвучал гудок паровоза, извещающий, что до отхода поезда осталось пять минут, как и всегда бывает в таких случаях, наступило тягостное и неловкое молчание…

Пытаясь разрядить обстановку, посол обратился к известному остроумцу Радеку:

— Господин Радек! Не порадуете ли Вы нас на прощание каким-нибудь свежим анекдотом?

— Охотно! — сказал Радек. — Например, знаете ли Вы, какая разница между моей и Вашей женой?

— Нет! — ответил посол и замер в ожидании остроумного ответа.

В этот момент поезд тронулся и стал медленно набирать скорость. И тогда Радек, прощально помахав рукой, медленно, почти по складам, произнес:

— А я — знаю…

«Антисемитизм марксистский»

Борис Бажанов в книге «Воспоминания бывшего секретаря Сталина» вспоминает:

«Очень характерно, что антиеврейскую линию Сталина мировая еврейская диаспора до самой войны не поняла. Неосторожный антисемит Гитлер рубил с плеча, осторожный антисемит Сталин всё скрывал. И до самого „заговора белых халатов“ еврейское общественное мнение просто не верило, что коммунистическая власть может быть антисемитской. Да и с этим „заговором“ всё было приписано лично Сталину. И ещё понадобилось немало лет, чтобы, наконец, был понят этот смысл политики сталинских преемников, которые не видели никаких резонов, чтобы менять сталинскую линию.

Порядочную часть советских и антисоветских анекдотов сочинял Радек. Я имел привилегию слышать их от него лично, так сказать, из первых рук. Анекдоты Радека живо отзывались на политическую злобу дня. Вот два характерных радековских анекдота по вопросу об участии евреев в руководящей верхушке.

Первый анекдот:

Два еврея в Москве читают газеты. Один из них говорит другому:

— Абрам Осипович, наркомом финансов назначен какой-то Брюханов. Как его настоящая фамилия?

Абрам Осипович отвечает:

— Так это и есть его настоящая фамилия — Брюханов.

— Как! — восклицает первый. Настоящая фамилия Брюханов? Так он — русский?

— Ну, да, русский.

— Ох, слушайте, — говорит первый, — эти русские — удивительная нация: всюду они пролезут“.

И вторая ситуация:

Когда Сталин удалил Троцкого и Зиновьева из Политбюро, Радек при встрече спросил меня: „Товарищ Бажанов, какая разница между Сталиным и Моисеем? Не знаете. Большая: Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин из Политбюро“.

Это выглядит парадоксально, но к старым видам антисемитизма (религиозному и расистскому) прибавился новый — антисемитизм марксистский…»

Лидеры «Левой оппозиции» в 1927 году незадолго до их высылки из Москвы. Сидят слева направо: Л. Серебряков, К. Радек, Л. Троцкий, М. Богуславский и Е. Преображенский; стоят: Х. Раковский, Я. Дробнис, А. Белобородов и Л. Сосновский.

«Партию партиями отправляют в ссылку»

Первые репрессии были сравнительно мягкими. В 1927 году его отправили в ссылку в Тобольск.

«Со Сталиным трудно спорить — я ему цитату, а он мне — ссылку» — отозвался анекдотом Радек.

«Со Сталиным теперь просто невозможно разговаривать. Оппозиционер ему — цитату из Маркса, вескую, неопровержимую, а Сталин в ответ — ссылку. Оппозиционер — опять цитату, на этот раз из Ленина, а Сталин — вторую ссылку, подальше…»

В Тобольске он поселился на улице Свободы. «Тот факт, что ты доехал до улицы Свободы и на ней тебя упрятали от борьбы с мировой буржуазией, является, конечно, самым неприличным из всех анекдотов, которые ты знал за всю твою жизнь», — писал Радеку в феврале сосланный в Уральск Преображенский.

Он шутил про расхождения со Сталиным. Мол, не надо драматизировать. Расхождения незначительные. И только по аграрному вопросу: «Сталин хочет, чтобы моя персона лежала в сырой земле, а я хочу — наоборот…». Эту шутку Сталин Радеку простить не мог, сколько бы Радек потом ни каялся.

Капитуляция

Сначала он хорохорится. Потом начинает понимать, что Троцкий проиграл окончательно. Принимает линию партии. Публикует заявления о разрыве с оппозицией.

Радеку приписывали шутку: «Маркс и Энгельс прислали заявление, в котором отрекаются от своего учения и признают правильной генеральную линию сталинской партии».

Его вернули, снова приблизили, восстановили в партии. Но прежних высот он уже не достигал. В 1932–36 гг. был заведующим Бюро международной информации ЦК ВКП(б), а также заведующим международным отделом газеты «Известия».

В 1929 году знаменитого чекиста-авантюриста Якова Блюмкина расстреляли за то, что он привез в СССР письмо Троцкого к Радеку.

Он успел сыграть очень деструктивную роль в Германии, добившись розни левых сил, способствовал приходу Гитлера к власти. Он недооценил «национал-большевика» Гитлера, как до того недооценил Сталина.

«А вы соберите их в колхоз»

В 30-е годы Радек именует в своих статьях Троцкого словосочетаниями «кровавый шут» и «фашистский обер-палач», а Сталина называет «великим зодчим социализма».

Вероятно, шутки и сочинение анекдотов были его отдушиной. Впрочем, может быть, многие анекдоты ему приписывали (так же, как, например, фольклорная традиция Средней Азии приписывала множество шуток и комических ситуаций Ходже Насреддину).

— Сталин спрашивает у Радека: «Как же мне избавиться от клопов?» Радек отвечает: «А Вы организуйте из них колхоз — они сами разбегутся».

— «Первый блин всегда Совнаркомом».

— В разгар очередной реформы ВСНХ Радек предложил слить все наркоматы в три, которые следовало назвать Наркомтяп, Наркомляп и Наркомдуб.

На вопрос об однопартийной системе:

— Конечно, у нас могут быть две партии… одна у власти, другая в тюрьме.

Когда борьба с антисемитизмом свелась к замене слова «жид» на «еврей», Радек сказал: «Раньше говорили подЖИДаю трамвай; теперь надо сказать подЕВРЕиваю трамвай».

Последняя шутка

Был анекдот о доме, в котором жили заслуженные старые большевики. Их понемногу снимали с постов, многих исключали из партии. Женщина, которая мыла в этом доме лестницу, говорила: «Посмотрите, вон идет бывший нарком» или «Идет бывший прокурор». А про Радека сказала: «Посмотрите, это пошел бывший Радек».

Борис Ефимов пишет: «Веселый циник и острослов, автор каламбуров и анекдотов, в том числе и тех, которых он не сочинял, Радек был широко популярен. Помню, я видел, как на одном из празднеств на Красной площади он поднимался на трибуну для гостей, держа за руку маленькую дочку, и кругом слышалось:

— Смотрите, смотрите! Карл Радек идет. Карл Радек!

Возможно, что и Сталина забавляли шутки и остроты Радека, но не в характере Хозяина было забывать и прощать колкости по своему адресу. В этом отношении „запоминающее устройство“ в его мозгу работало безукоризненно, и, когда начались репрессии тридцатых годов, Радеку припомнили его близость к Троцкому.

Арест. Тюрьма. Следствие. И открытый показательный процесс…»

На пороге небытия, в безысходно трагической ситуации Радек создал свой последний анекдот: на скамье подсудимых Карл Бернгардович признался, что он и другие подсудимые лживыми показаниями, запирательствами и обманами мучили самоотверженных следователей НКВД, этих исполнителей воли партии, защитников народа от его врагов, чутких и гуманных друзей арестованных.

Последняя роль

«Вот он, игравший ни мало ни много

Идеями, жизнями, пушками,

В черных бакенах — не без намека —

Загримированный Пушкиным…»

— писал Илья Сельвинский о выступлениях Радека на процессе.

Радеку пообещали, что его не расстреляют, если он сыграет отведенную ему роль на судебном процессе. И он играл сразу в обвиняемого и обвинителя. Каялся, признавался в несусветных грехах, давал губительные для себя и других показания. Его реплики были яркими, вызывая улыбки и хихиканье в зале. Вместе с прокурором он превращал процесс в шоу.

Лион Фейхтвангер, присутствовавший на этом процессе, рассказывая о нем в книге «Москва 1937», делится своим наблюдением: при оглашении приговора перечислялись фамилии подсудимых с прибавлением роковых слов: «Приговорить к расстрелу… Приговорить к расстрелу… К расстрелу… расстрелу». И вдруг прозвучало:

— Радека Карла Бернгардовича — к десяти годам тюремного заключения…

По свидетельству Фейхтвангера, Радек пожал плечами и, оглянувшись на соседей по скамье подсудимых, «удивленно» развел руками. Этим он как бы говорил: «Странно. Сам не понимаю, в чем дело…»

Сталин сдержал обещание. Его не расстреляли. 19 мая 1939 года Карла Радека забили насмерть в Верхнеуральском политизоляторе, разбив голову о цементный пол.

Источник: izbrannoe.com

Понравилась статья? Поделитесь с друзьями на Facebook:

Карл Радек – автор и герой анекдотов

Сталин сказал Радеку: «Товарищ Радек, я слышал, что ты сочиняешь политические анекдоты. Анекдоты — это неплохо. Только обо мне не надо сочинять анекдотов. Я ведь вождь». «Ты — вождь?! Этот анекдот сочинил не я», — ответил Радек... Радеку пообещали, что его не расстреляют, если он сыграет отведенную ему роль на судебном процессе. И он играл сразу в обвиняемого и обвинителя. Каялся, признавался в несусветных грехах, давал губительные для себя и других показания. Его реплики были яркими, вызывая улыбки и хихиканье в зале. Вместе с прокурором он превращал процесс в шоу.

Знаменитый карикатурист Борис Ефимов писал в книге воспоминаний «Десять десятилетий» (книгу он опубликовал к своему столетнему юбилею, а прожил 108 лет):

«А кто такой Карл Радек? На этот вопрос я предвижу два возможных ответа:
— Не знаю. Не помню.
— Что-то слышал. Но стоит ли вспоминать?
На мой взгляд, если мы хотим знать свое прошлое, если нам не безразлична наша история, то мы должны знать и вспоминать людей, оставивших в этой истории свой след. Знать и помнить о людях не только „хороших и разных“, но и о просто разных. Даже если они были не совсем хорошие».

Главный герой советских анекдотов

Когда Гамлета называют главным героем Шекспира, то иногда уточняют: у Шекспира множество самых разных ярких персонажей, но только Гамлет мог бы написать его пьесы, поэмы, сонеты.

То же говорят про Ивана Карамазова — главного героя Достоевского, — который единственный способен был бы вместо него написать его романы.

В этом отношении главным героем русского анекдота ХХ века является Карл Бернгардович Радек (урожденный Кароль Собельсон), о котором не только рассказывается во многих анекдотах, но и сообщается, что он сам был одним из самых плодотворных сочинителей анекдотов.

Это было амплуа Радека в партии большевиков. Ленин на VII съезде партии 8 марта 1918 года обронил: «Я вернусь к товарищу Радеку, и здесь я хочу отметить, что ему удалось нечаянно сказать серьезную фразу...». А в ходе дальнейших дискуссий добавил: «На этот раз вышло так, что у Радека получилась совершенно серьезная фраза».

Карл Радек

Троцкий писал о Радеке, что он «говорит серьезно лишь в виде исключения» и «имеет органическую склонность поправлять действительность, ибо в сыром виде она не всегда пригодна для анекдотов».

«Радек принадлежит к числу профессиональных остряков и рассказчиков анекдотов. Этим я не хочу сказать, что у него нет других достоинств... Обычно он не рассказывает о событиях, а излагает по поводу них остроумный фельетон», — утверждал Троцкий.

Анекдот: «Сталин сказал Радеку: «Товарищ Радек, я слышал, что ты сочиняешь политические анекдоты. Анекдоты — это неплохо. Только обо мне не надо сочинять анекдотов. Я ведь вождь». «Ты — вождь?! Этот анекдот сочинил не я», — ответил Радек.

Как и положено герою анекдотов, Радек был наделен умом, лишенным чувства ответственности, хитростью плута, который способен обхитрить и загнать в тупик самого себя, остротой языка, наблюдательностью, сексуальной активностью и глубочайшей безнравственностью человека переломной эпохи.

Анекдот 30-х годов 
В камере на Лубянке трое. Традиционный вопрос: «За что?»
— Я за то, что ругал видного партийного деятеля Радека.
— Я за то, что поддерживал проклятого врага народа — троцкиста Радека.
— А я, извините, сам Карл Радек... 

Биография в анекдоте
Его собственная судьба — скверный трагикомичный анекдот, для любителей черного юмора.
Заполняя в 1937 году в тюрьме анкету, Радек на вопрос, чем он занимался до революции, написал: «Сидел и ждал».
Следующим шел вопрос: «Чем занимались после революции?».
Ответом было: «Дождался и сел».

Гражданин мира

Кароль Собельсон родился 1885 году в Австро-Венгерской империи. В городе Лемберге, который теперь называется Львовом. В еврейской семье. Родители его были учителями. Рано потерял отца. Детство и юность провёл в Тарнау (ныне Тарнув, Польша). Революционной деятельностью увлекся в возрасте 14 лет (вел агитацию среди рабочих). За что дважды исключался из гимназии.

Учился на историческом факультете Краковского университета. Позже учился в Лейпцигском университете (слушал лекции по истории Китая), в Берне и других немецких учебных заведениях.

Он был очень некрасив и чрезвычайно сексуально активен, как может быть похотлив и любвеобилен только уродливый близорукий щуплый карлик, с зубами, выдающимися вперед, с вечной привычкой гримасничать, передразнивать, обезьянничать.

С 17 лет член Польской социал-демократической партии Галиции и Тешинской Силезии. С 18 — член РСДРП. В 19 лет вступил в социал-демократическую партию Королевства Польши и Литвы. Был также членом Социал-демократической партии Германии, из которой его исключили по требованию Розы Люксембург — за растрату партийных денег, воровство и пр.

Анекдот о сознательном рабочем
— Что такое сознательный рабочий?
— Это член партии, который осознает, как нужно пользоваться партийной кассой.

Я дам вам «Парабеллум»

Скандальное изгнание Радека из рядов СДПГ — история темная. Возможно, ненависть Розы была вызвана глубоко личными и даже женскими причинами. Но это дело могло поставить точку в революционной карьере Радека — социал-демократа общеевропейского значения.

Если бы... не начало Первой мировой войны.

Он переехал в Швейцарию, где сблизился с большевиками и примкнул к лагерю Ленина. Большевики оценили его искрометный талант публициста. Он писал под псевдонимом «Парабеллум» на русском, польском, немецком и английском языках.

Он оказался нужен большевикам как человек, который знал социал-демократические организации в разных странах Центральной Европы, понимал динамику процессов, которые происходят внутри них.

О революции в России Радек узнал в Давосе за обедом, «между мясом и компотом». Покинул Швейцарию в ленинском «пломбированном» вагоне (вопреки легенде, вагон не был пломбирован, «мы только обязались не выходить из вагона»). Но сошел на полпути — в Стокгольме, став заграничным связным большевиков.

Эту роль он будет выполнять и после октябрьской революции. Ленин отправит его на переговоры в Брест-Литовск. Потом во время немецкой революции 1918 года в Германию, где он не смог (или не захотел) спасти свою старую знакомую Розу Люксембург. В 1919 году был посажен в немецкую тюрьму Моабит, которую только недавно покинул Евно Азеф.

В январе 1920-го был освобождён и выехал в Москву, где стал секретарем Коминтерна и одним из главных ленинских экспортеров революции.

О мировой революции
Перед Радеком и его товарищами была поставлена цель: превратить русскую революцию в мировую.
Ему приписывают создание анекдота о еврее, у которого была престижная «стабильная работа: он должен был каждое утро подниматься на самую высокую башню Кремля и смотреть на Запад, чтобы вовремя сообщить о зареве всемирной революции. Многие страны пытались переманить еврея, чтобы он смотрел за чем-то другим, но он отказывался: ему нужна была постоянная работа...»


«Жидов не хватит!»

Художник Николай Эрнестович Радлов рассказал байку: Радек шел куда-то с Лениным и рассказывал ему анекдоты, до которых Ленин был большой любитель. Беседовали двое: большевик и хохол. Большевик говорит: «Наша революция уже перекидывается в Германию, будет революция в Германии, во Франции, в Италии, в Америке».
«Не, того не будет», — спокойно отвечает хохол.
«А почему же?» — спросил большевик.
«Жидив не хватит!» — ответил украинец.

Ленин очень смеялся. Через некоторое время было заседание Коминтерна, Радек получает записочку от Ленина: «Ваш хохол был не прав... Хватит!»

Еврей с кольцом в носу
Первый съезд трудящихся Востока. Радека упрекают: «А где делегат от народов Африки?»
Карл Бернгардович ответил: «Товарищи, дни и недели я разыскивал еврея, который бы покрасил в черный цвет лицо и вдел бы кольцо в нос, и не нашел...».

Лариса Рейснер

Один из самых известных и бурных романов Радека — с Ларисой Рейснер — прототипом женщины-комиссара из «Оптимистической трагедии».

С Рейснер он прибыл в Германию в 1923 году, когда в очередной раз показалась возможность немецкой революции. Она притворялось польской графиней, он её секретарем.

Они были свидетелями Гамбургского восстания. Оба описали его. Об этой их поездке ходили легенды.

В июне 1923 г. Радек выступил сторонником союза коммунистов с немецкими националистами (даже национал-социалистами) в борьбе против общего врага — «буржуазной демократии».

После возвращения Лариса рассталась с Радеком, сбежала от него на Донбасс.

«Нас мало. Нас, может быть, трое
Донецких, горючих и адских».

Так писал Борис Пастернак. Последние события доказывают, что «донецких, горючих и адских» — значительно больше.

Ларису обожали выдающиеся поэты Серебряного века, начиная с её первого мужчины — Николая Гумилева.

Николай Гумилев, Федор Раскольников, Карл Радек — три главных человека в её жизни. Может быть именно поэтому, её, с почестями похороненную в 1926 году (она умерла в 30 лет от брюшного тифа) репрессировали посмертно. В годы большого террора была уничтожена её могила.

«Лучше быть хвостом у Льва»

При жизни Ленина блистательный Радек был в фаворе.

Потом партия раскололась на два лагеря. Радек примкнул к троцкистам. Поставил не на ту лошадь. Радек был ближайшим соратником Троцкого.

Ворошилов обвинял Радека в том, что он плетется в хвосте у Льва Троцкого. Радек ответил эпиграммой:

Эх, Клим, пустая голова,
Навозом доверху завалена,
Уж лучше быть хвостом у Льва,
Чем задницей у Сталина.

Вероятно, впоследствии Радеку было особенно противно, что их — умников, интеллектуальную элиту партии — побеждают именно «пустые головы»: партаппаратчики, которые не могли похвастаться ни эрудицией, ни знанием языков, концептуально несостоятельные, теоретически плохо подкованные, неспособные даже на оригинальные интриги. Просто берущие твердокаменным организационным задом.

Что такое КУТВ?

В 1925-1927 гг. Радек возглавлял КУТВ (Коммунистический университет трудящихся Востока) имени Сунь Ятсена.

«Карл Радек определял КУТВ следующим образом: учебное заведение, в котором польские и немецкие евреи по-английски читают лекции китайцам о том, как делать революцию по-русски».

Первый любовник Совдепии
Радеку, как и другому уродливому коротышке, Азефу, нравились высокие статные блондинки с пышными прелестями.
Маленький, щуплый, некрасивый Радек — сатир революции — считался неутомимым ловеласом, соблазнявшим русских и иностранных красавиц.
Рассказывают, что однажды Карл Бернгардович провожал некоего посла, возвращавшегося на родину. Отъезжающие и провожающие оживленно беседовали на перроне Белорусского вокзала, но, когда прозвучал гудок паровоза, извещающий, что до отхода поезда осталось пять минут, как и всегда бывает в таких случаях, наступило тягостное и неловкое молчание...
Пытаясь разрядить обстановку, посол обратился к известному остроумцу Радеку:
— Господин Радек! Не порадуете ли Вы нас на прощание каким-нибудь свежим анекдотом?
— Охотно! — сказал Радек. — Например, знаете ли Вы, какая разница между моей и Вашей женой?
— Нет! — ответил посол и замер в ожидании остроумного ответа.
В этот момент поезд тронулся и стал медленно набирать скорость. И тогда Радек, прощально помахав рукой, медленно, почти по складам, произнес:
— А я — знаю...

«Антисемитизм марксистский»

Борис Бажанов в книге «Воспоминания бывшего секретаря Сталина» вспоминает:

«Очень характерно, что антиеврейскую линию Сталина мировая еврейская диаспора до самой войны не поняла. Неосторожный антисемит Гитлер рубил с плеча, осторожный антисемит Сталин всё скрывал. И до самого „заговора белых халатов“ еврейское общественное мнение просто не верило, что коммунистическая власть может быть антисемитской. Да и с этим „заговором“ всё было приписано лично Сталину. И ещё понадобилось немало лет, чтобы, наконец, был понят этот смысл политики сталинских преемников, которые не видели никаких резонов, чтобы менять сталинскую линию.

Порядочную часть советских и антисоветских анекдотов сочинял Радек. Я имел привилегию слышать их от него лично, так сказать, из первых рук. Анекдоты Радека живо отзывались на политическую злобу дня. Вот два характерных радековских анекдота по вопросу об участии евреев в руководящей верхушке.

Первый анекдот: два еврея в Москве читают газеты. Один из них говорит другому: „Абрам Осипович, наркомом финансов назначен какой-то Брюханов. Как его настоящая фамилия?“ Абрам Осипович отвечает: „Так это и есть его настоящая фамилия — Брюханов“. „Как! — восклицает первый. Настоящая фамилия Брюханов? Так он — русский?“ — „Ну, да, русский“. — „Ох, слушайте, — говорит первый, — эти русские — удивительная нация: всюду они пролезут“.

А когда Сталин удалил Троцкого и Зиновьева из Политбюро, Радек при встрече спросил меня: „Товарищ Бажанов, какая разница между Сталиным и Моисеем? Не знаете. Большая: Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин из Политбюро“.

Это выглядит парадоксально, но к старым видам антисемитизма (религиозному и расистскому) прибавился новый — антисемитизм марксистский...»

Лидеры «Левой оппозиции» в 1927 году незадолго до их высылки из Москвы. Сидят слева направо: Л. Серебряков, К. Радек, Л. Троцкий, М. Богуславский и Е. Преображенский; стоят: Х. Раковский, Я. Дробнис, А. Белобородов и Л. Сосновский.

«Партию партиями отправляют в ссылку»

Первые репрессии были сравнительно мягкими. В 1927 году его отправили в ссылку в Тобольск.

«Со Сталиным трудно спорить — я ему цитату, а он мне — ссылку» — отозвался анекдотом Радек.

«Со Сталиным теперь просто невозможно разговаривать. Оппозиционер ему — цитату из Маркса, вескую, неопровержимую, а Сталин в ответ — ссылку. Оппозиционер — опять цитату, на этот раз из Ленина, а Сталин — вторую ссылку, подальше...»

В Тобольске он поселился на улице Свободы. «Тот факт, что ты доехал до улицы Свободы и на ней тебя упрятали от борьбы с мировой буржуазией, является, конечно, самым неприличным из всех анекдотов, которые ты знал за всю твою жизнь», — писал Радеку в феврале сосланный в Уральск Преображенский.

Он шутил про расхождения со Сталиным. Мол, не надо драматизировать. Расхождения незначительные. И только по аграрному вопросу: «Сталин хочет, чтобы моя персона лежала в сырой земле, а я хочу — наоборот...». Эту шутку Сталин Радеку простить не мог, сколько бы Радек потом ни каялся.

Капитуляция

Сначала он хорохорится. Потом начинает понимать, что Троцкий проиграл окончательно. Принимает линию партии. Публикует заявления о разрыве с оппозицией.

Радеку приписывали шутку: «Маркс и Энгельс прислали заявление, в котором отрекаются от своего учения и признают правильной генеральную линию сталинской партии».

Его вернули, снова приблизили, восстановили в партии. Но прежних высот он уже не достигал. В 1932–36 гг. был заведующим Бюро международной информации ЦК ВКП(б), а также заведующим международным отделом газеты «Известия».

В 1929 году знаменитого чекиста-авантюриста Якова Блюмкина расстреляли за то, что он привез в СССР письмо Троцкого к Радеку.

Он успел сыграть очень деструктивную роль в Германии, добившись розни левых сил, способствовал приходу Гитлера к власти. Он недооценил «национал-большевика» Гитлера, как до того недооценил Сталина.

«А вы соберите их в колхоз»

В 30-е годы Радек именует в своих статьях Троцкого словосочетаниями «кровавый шут» и «фашистский обер-палач», а Сталина называет «великим зодчим социализма».

Вероятно, шутки и сочинение анекдотов были его отдушиной. Впрочем, может быть, многие анекдоты ему приписывали (так же, как, например, фольклорная традиция Средней Азии приписывала множество шуток и комических ситуаций Ходже Насреддину).

— Сталин спрашивает у Радека: «Как же мне избавиться от клопов?» Радек отвечает: «А Вы организуйте из них колхоз — они сами разбегутся».

— «Первый блин всегда Совнаркомом».

— В разгар очередной реформы ВСНХ Радек предложил слить все наркоматы в три, которые следовало назвать Наркомтяп, Наркомляп и Наркомдуб.

На вопрос об однопартийной системе:
— Конечно, у нас могут быть две партии... одна у власти, другая в тюрьме.

Когда борьба с антисемитизмом свелась к замене слова «жид» на «еврей», Радек сказал: «Раньше говорили подЖИДаю трамвай; теперь надо сказать подЕВРЕиваю трамвай».

Последняя шутка

Был анекдот о доме, в котором жили заслуженные старые большевики. Их понемногу снимали с постов, многих исключали из партии. Женщина, которая мыла в этом доме лестницу, говорила: «Посмотрите, вон идет бывший нарком» или «Идет бывший прокурор». А про Радека сказала: «Посмотрите, это пошел бывший Радек».

Борис Ефимов пишет: «Веселый циник и острослов, автор каламбуров и анекдотов, в том числе и тех, которых он не сочинял, Радек был широко популярен. Помню, я видел, как на одном из празднеств на Красной площади он поднимался на трибуну для гостей, держа за руку маленькую дочку, и кругом слышалось:

— Смотрите, смотрите! Карл Радек идет. Карл Радек!

Возможно, что и Сталина забавляли шутки и остроты Радека, но не в характере Хозяина было забывать и прощать колкости по своему адресу. В этом отношении „запоминающее устройство“ в его мозгу работало безукоризненно, и, когда начались репрессии тридцатых годов, Радеку припомнили его близость к Троцкому.

Арест. Тюрьма. Следствие. И открытый показательный процесс...»

На пороге небытия, в безысходно трагической ситуации Радек создал свой последний анекдот: на скамье подсудимых Карл Бернгардович признался, что он и другие подсудимые лживыми показаниями, запирательствами и обманами мучили самоотверженных следователей НКВД, этих исполнителей воли партии, защитников народа от его врагов, чутких и гуманных друзей арестованных.

Последняя роль

«Вот он, игравший ни мало ни много
Идеями, жизнями, пушками,
В черных бакенах — не без намека —
Загримированный Пушкиным...»

— писал Илья Сельвинский о выступлениях Радека на процессе.

Радеку пообещали, что его не расстреляют, если он сыграет отведенную ему роль на судебном процессе. И он играл сразу в обвиняемого и обвинителя. Каялся, признавался в несусветных грехах, давал губительные для себя и других показания. Его реплики были яркими, вызывая улыбки и хихиканье в зале. Вместе с прокурором он превращал процесс в шоу.

Лион Фейхтвангер, присутствовавший на этом процессе, рассказывая о нем в книге «Москва 1937», делится своим наблюдением: при оглашении приговора перечислялись фамилии подсудимых с прибавлением роковых слов: «Приговорить к расстрелу... Приговорить к расстрелу... К расстрелу... расстрелу». И вдруг прозвучало:

— Радека Карла Бернгардовича — к десяти годам тюремного заключения...

По свидетельству Фейхтвангера, Радек пожал плечами и, оглянувшись на соседей по скамье подсудимых, «удивленно» развел руками. Этим он как бы говорил: «Странно. Сам не понимаю, в чем дело...»

Сталин сдержал обещание. Его не расстреляли. 19 мая 1939 года Карла Радека забили насмерть в Верхнеуральском политизоляторе, разбив голову о цементный пол.

Давид Эйдельман

Из: РеЛевант

Карл Радек. Самый нееврейский еврей русской революции

«Товарищ Бажанов, какая разница между Сталиным и Моисеем? Не знаете? Большая: Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин — из Политбюро».
(Анекдот, приписываемый Карлу Радеку.)

Как здесь уже не раз повторялось, власть притягивает людей с патологией психики, «с комплексами», как говорят сейчас. «Ах, вы с мной так… ну, я вам покажу! Вы моего брата… ну я вам устрою… Вы нас… ну я …!» И вот как раз одним из таких людей-революционеров, находившихся на самом верху «диктатуры пролетариата» в СССР, стал Карл Бернгардович Радек (причем Радек — не фамилия, а псевдоним, имя одного из популярных персонажей тогдашних австрийских юмористических журналов того времени), тогда как по-настоящему его звали Кароль Собельсон. Родился он в 1885 году в Австро-Венгрии, в еврейской семье в городе Лемберге (сегодня это город Львов на Украине) и рано лишился отца, служившего на почте. Мать его была учительницей и, видимо, поэтому он, будучи евреем по рождению, традиционного еврейского религиозного воспитания так и не получил и даже считал, что он поляк. Потом он учился в Тарнау (Тарнув) в Польше, где закончил гимназию (1902), причем экстерном, так как его два раза из нее исключали за агитацию в рабочей среде. Закончил исторический факультет Краковского университета, вот даже, так что человеком по тому времени мог считаться более чем образованным.


Карл Радек

Интересно, что в том же году Радек вступил в Польскую социалистическую партию, в 1903 году в РСДРП, а в 1904 году стал еще и членом социал-демократической партии Королевства Польши и Литвы (СДКПиЛ). У него рано проявился талант к журналистике, и он начал сотрудничать со многими левыми изданиями Польши, а также Швейцарии и Германии, причем вступил он и в СДПГ (социал-демократическую партию Германии) и таким образом завязал очень широкий круг знакомств среди социал-демократов самого различного толка. В 1906 году в Варшаве Радек и Роза Люксембург попали в руки полиции, после чего ему пришлось полгода отсидеть в польской тюрьме. Затем уже 1907 года он вновь попался и был выслан из Польши в Австрию. В 1908 году с Розой Люксембург он поссорился, в результате чего из СДПГ его исключили. Продолжал заниматься самообразованием: так, в университете Лейпцига прослушал курс лекций по истории Китая (и почему именно Китая, вот интересно?), учился также в семинарии Карла Лампрехта и в Берне.

Во время Первой мировой войны находился в Швейцарии, где познакомился и сблизился с В. И. Лениным.

В русской революции Радеку довелось сыграть очень важную, хотя и не слишком заметную на первый взгляд роль. Став после событий февраля 1917 года членом Заграничного представительства РСДРП в Стокгольме, именно он провел переговоры с соответствующими организациями, давшими разрешение на проезд Ленина и других российских революционеров через Германию в Россию. Так что если бы его действия оказались бы неуспешными, то… многое бы в истории могло измениться и пойти совсем не так. Он же организовал издание на Западе ряда пропагандистских революционных изданий, освещавших русскую революцию. И опять-таки, после победы Октября именно его назначают отвечать за внешние контакты российского ВЦИКа, а также включают в члены делегации Совнаркома на мирных переговорах в Брест-Литовске.

В 1918 году его послали в Германию, помогать тамошним революционерам. Помочь он им не сумел, более того, был арестован германскими властями. Однако впоследствии брат Карла Либкнехта Теодор обвинял Радека ни много ни мало в том, что это именно он выдал Карла и Розу Люксембург полиции и тем самым способствовал их гибели. Так это было или нет, узнать уже точно, скорее всего, никогда не удастся. Однако из песни слова не выкинешь!

Тем не менее, на карьере его это нисколько не отразилось, и 1920 году он стал секретарем Коминтерна, стал сотрудничать с центральными советскими и партийными газетами, такими, как «Правда» и «Известия», и приобрел славу партийного оратора и публициста. Ездил на Западный фронт во время войны с Польшей. Был членом советской делегации во время мирных переговоров с поляками после войны.

В 1923 года Радек выступил с предложением организовать в Германии вооруженное восстание, однако Сталин его идею не поддержал. А дело было в том, что, судя по тому, что он писал в этому время, идея победы социалистической революции в крестьянской стране не очень-то находила отклик в душе этого человека. Уж очень он был для этого… грамотный. Вот, например, что писал Радек в свое статье, посвященной пятилетию Октябрьской революции:

«…Советская Россия должна приветствовать это пробуждение крестьянства, как одно из важнейших условий ее окончательной победы. Понятно, что крестьянство не пролетариат, и очень весело, когда этому хотят учить нас, марксистов, господа эс-эры, которые строили всю свою историю на каше из крестьянства и пролетариата. Если пролетариат не сможет делом доказать крестьянину, что для него выгоднее господство пролетариата, чем господство буржуазии, то пролетариат власти не удержит. Но он сумеет это доказать только думающему крестьянству, новому крестьянству, и не сумел бы этого доказать крестьянству средневековому, которому ничего нельзя было доказать, которое могло быть только рабом. Никто еще не считал рабство основой социализма». И дальше: «Если нам удастся только прожить и хотя бы поднять крестьянское хозяйство, то наш штык и кусок хлеба сократят период мучений европейского пролетариата, который в свою очередь поможет нам, мужицкой стране, не останавливаться на полпути».


Карл Радек в 1925 году. Говорят, что он очень нравился женщинам, они были от него без ума. Но как? Зубы торчат, словно у жеребца, нос, очки, лицо клином… Вот уж точно, сказано, чтобы понравиться женщине, мужчине можно быть лишь чуть-чуть привлекательнее обезьяны. Впрочем, может быть, у него и женщины были соответствующие…

То есть «если» и еще раз «если», а потом – мы поможем, но и нам помогут, нам «мужицкой стране», потому, как надо психологию крестьянина менять, а это дело очень сложное (здесь он об этом не пишет, но у него это есть, — прим. автора). Так что неудивительно, что уже в 1923 году Радек считался активным сторонником Троцкого. В это время он даже стал ректором Университета трудящихся Китая имени Сунь Ятсена – было у нас в Москве и такое учебное заведение, готовившее кадры для «мировой революции», редактировал первую БСЭ и даже имел квартиру в Кремле.

Однако за свой «троцкизм» в итоге и поплатился: в 1927 году его исключили из рядов ВКП(б), а Особое совещание при ОГПУ приговорило его к четырем годам ссылки, после чего Радека выслали в Красноярск. Сильно повредила его репутации и его причастность к доносу на небезызвестного суперагента Якова Блюмкина, которого после него арестовали и вскорости расстреляли.

В то время уже сам факт, что некий враг пришел именно к тебе, говорил о том, что и ты тоже враг и шпион. Правда, до уровня 1937 года «шпиономания» тогда еще не дошла. Но ярлыки «троцкист», оппозиционер», «уклонист» использовались уже вовсю. И Радек понял, что нужно любой ценой отмежеваться от прошлых «ошибок». Задумано – сделано, и в 1930 году Радек, а также Е. А. Преображенский, А. Г. Белобородов и И. Т. Смилга пишут покаянное письмо в ЦК ВКП(б), в котором заявлялось об их полном «идейном и организационном разрыве с троцкизмом». После этого последовали еще и многочисленные «раскаяния» в печати. Чтобы все видели, что, бия себя в грудь, человек «осознал». И ведь подействовало! Как это там у Грибоедова? «Чья чаще гнулась шея…» Так было и на этот раз. В партии он был восстановлен в этом же году, сразу после покаяния, квартиру получил в Доме правительства. Писал газету «Известия», статьи, затем выпустил книгу под запоминающимся названием «Портреты и памфлеты». И везде, и печатно и изустно восхвалял товарища Сталина. Это, кстати, к вопросу о «коллегиальности» в советском руководстве тех лет, в которое, как в «святое пришествие», верят некоторые читатели ВО. Если оно было, что же он Политбюро не восхвалял? А «щучий нос тину чует», вот он нахваливал того, кто реально принимал все решения, рассчитывая, что «верность» его, ему зачтется.

Но… ненадолго вернул он себе свое благополучие. Уже в 1936 году последовало новое исключение из ВКП(б), а затем 16 сентября этого же года его арестовали. Затем он стал главным из обвиняемых на Втором Московском процессе по делу так называемого «Параллельного антисоветского троцкистского центра» и подробно рассказывал о своей «заговорщицкой деятельности». Что ж, и на этот раз эту его откровенность «оценили» и расстреливать не стали.

30 января 1937 года приговорили всего лишь к 10 годам тюремного заключения, хотя все ожидали смертной казни. Но… в это время уже готовился Третий Московский процесс, и Радек понадобился как живой свидетель против Бухарина и всех остальных. После этого его отправили в Верхнеуральский политизолятор. Где он 19 мая 1939 года и был убит… другими заключенными. И непросто заключенными. Это было бы совсем неинтересно, если бы его зарезал какой-нибудь зэк. Погибнуть Радеку было суждено от рук заключенного троцкиста Варежникова.


Радек в 30-ые годы

Однако, когда в 1956—1961 годах ЦК КПСС и КГБ СССР было проведено расследование всех обстоятельств смерти Карла Радека, бывшие сотрудники НКВД Федотов и Матусов показали, что это убийство по прямому указанию Берии и Кабулова организовал старший оперуполномоченный НКВД П.Н. Кубаткин, который привез в политизолятор некоего И. И. Степанова, бывшего коменданта НКВД Чечено-Ингушской АССР, осужденного по службе. Тот спровоцировал драку с Радеком и убил его, за что ноябре 1939 года был освобожден, а Кубаткин стал начальником УНКВД Московской области.

Ну а уже в 1988 году Карла Радека посмертно реабилитировали и восстановили в КПСС. Преступных действий, как выяснилось, он не совершал.

Что же касалось личных качеств и морали этого человека, то о них замечательно рассказала революционерка Анжелика Балабанова в своей книге «Моя жизнь — борьба. Мемуары русской социалистки 1897—1938». По ее мнению, Радека можно было бы назвать «необыкновенной смесью безнравственности и цинизма». Он не имел ни малейшего понятия о моральных ценностях и мог поменять свою точку зрения столь быстро, что порой противоречил самому себе. В тоже время он обладал острым умом, едким юмором и большой разносторонностью, что, безусловно, и стало ключом к его успеху в качестве журналиста. Ленин, по ее словам, всерьез его никогда не принимал и не относился к нему как к надежному человеку. Интересно, что в СССР ему разрешалась некая «свобода слова», то есть он мог писать вещи, некоторым образом шедшие вразрез с официальными установками Ленина, Троцкого либо Чичерина. Это было что-то вроде «пробных шаров», чтобы увидеть на них реакцию дипломатов и общественности в Европе. Если она была позитивной, то все было хорошо. Если неблагоприятной, то от них официальным образом отрекались. Причем это делал и сам Радек… Вот даже как! Все, что угодно, лишь бы выжить!

А еще он любил придумывать и рассказать анекдоты, причем тем людям, которые не желали поддерживать с ним отношения и даже не здоровались. Интересно, что, будучи евреем, он предпочитал анекдоты именно про евреев, причем, как правило, придумывал такие, в которых они выставлялись им в смешном и откровенно унизительном виде…

Мало того, значительную часть как советских, так и антисоветских анекдотов сочинил опять же Радек. Вот, например, два его анекдота относительно засилья евреев в руководстве страны. Первый такой: «Два еврея в Москве читают газеты. Один из них говорит другому: «Абрам Осипович, наркомом финансов назначен какой-то Брюханов. Как его настоящая фамилия?» Абрам Осипович отвечает: «Так это и есть его настоящая фамилия — Брюханов». «Как! — восклицает первый. Настоящая фамилия Брюханов? Так он — русский?» — «Ну да, русский». — «Ох, слушайте, — говорит первый еврей, — что за удивительная нация эти русские: всюду пролезут». Второй использован в качестве эпиграфа, и он тоже весьма показателен: «Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин — из Политбюро».

Расправились и со всеми ближайшими родственниками Радека. Жену отправили в лагерь, где она и погибла. Дочь моталась по ссылкам и лагерям. Муж ее был расстрелян в 1938 году. То есть всю семью, кроме разве что дочери, носившей другую фамилию, фактически вырезали под корень…

Шутки Радека — Booknik.ru

На открытом процессе по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра» в 1937 году Карл Радек, под пытками оговоривший своих подельников, подписавший все абсурдные обвинения, которые против него выдвигались, заявил, что не следователь пытал его, а он пытал следователя, умоляя признать себя негодяем и предателем. Это была последняя из известных его шуток, должно быть, самая мрачная. Вряд ли она помогла отсрочке смертного приговора, но сама способность шутить в подобной ситуации выдает удивительный характер Радека, а также наводит на мысли о природе еврейского юмора.

Заполняя в тюрьме анкету, Радек на вопрос, чем он занимался до революции, написал: «Сидел и ждал». Следующим шел вопрос: «Чем занимались после революции?». Ответом было: «Дождался и сел». Хорошо известен и другой каламбур Радека о том, возможна ли в Советской России двухпартийная система. На этот вопрос он отвечал положительно, но при условии, что одна партия будет у власти, а другая за решеткой.

Сам он, однако, верно служил той, что на коне, с находчивостью и остроумием скорее акциониста, чем серьезного политика. Гипертрофированно еврейский, Радек как будто вышел из антисемитских карикатур. Беспринципный, циничный, насмешливый, крупный игрок в политических расстановках 1920−1930-х годов, именно игрок, актер, с извечным принципом «show must go on».

Родившийся на окраине Австро-Венгерской империи, во Львове, он провел юность в Европе и никогда не чувствовал себя дома в Советском Союзе, всегда оставался здесь иностранцем и, как всякий иностранец, имел несколько иную оптику, позволяющую ясно видеть абсурд происходящего, который, правда, он отчасти сам и конструировал. Что отнюдь не мешало, а скорее способствовало его иронии.

Ему припомнили иностранное происхождение, как и всякому не своему. «Что представляет собой Радек? Радек — это человек без роду, без племени, без корня. Это порождение задворок Второго интернационала, заграничных кафе, вечный фланер, перелетчик туда и сюда. Русский рабочий класс, пришедший к власти, пытался его переделать, но Радек предпочел гнить заживо…» — А. Фадеев в этой речи 1937 года уловил, кажется, что-то важное.

И. Сельвинский писал о Радеке:

Которые «слева», которые «справа» —
Одна уголовная радуга,
Но даже бандита можно исправить,
Ну, а попробуй Радека.
Вот он, игравший ни мало ни много
Идеями, жизнями, пушками,
В черных бакенах — не без намека —
Загримированный Пушкиным...

Интересно, однако, что бакенбарды Радек отпустил не в честь Пушкина, а вслед за своим любимым поэтом — Мицкевичем.

Книга, о которой сегодня пойдет речь, хорошо известна. Это «Портреты и памфлеты». Она вышла несколькими изданиями в 1933−1934 годах. Второй тираж был десять тысяч, при этом сейчас от него с трудом сыщется и несколько экземпляров. Все, созданное Радеком, было уничтожено. Его книги, найденные при обыске, тянули едва ли не на расстрел. Евгения Гинзбург в «Крутом маршруте» рассказывает, как она сожгла перед арестом именно «Портреты и памфлеты», наряду с сочинениями Бухарина, Фридлянда и даже книжкой Сталина «Об оппозиции», которая к 1937 году тоже перестала быть кошерной.

Автор бесчисленного количества анекдотов и человек явно веселый, писал Карл Бернгардович ужасно скучно. Буквально с трудом можно продраться сквозь эти железобетонные штампы. Но продравшимся, в качестве бонуса, почти во всякой статье автора открывается второе дно.

Самый известный «портрет» или «памфлет» посвящен Сталину. Статья «Зодчий социалистического общества», впервые опубликованная 1 января 1934 года в «Правде», впоследствии вошла в сборник 1934 года. До сих пор исследователи спорят, была ли явно гипертрофированная риторика этого сочинения хвалебной или издевательской. И это очень характерно для Радека — сквозь советский однообразный стиль, призванный, видимо, усыпить читателя, проглядывает шут и трикстер.

В статье «Выше знамя социалистической культуры» Радек описывает сожжение нацистами книг на площади у Берлинского университета. Вот, казалось бы, вполне невинное и совершенно идеологически выверенное сочинение. На первый взгляд, Радек однозначно осуждает происходящее, сокрушается вместе с каменными памятниками Фихте и Гумбольдту, которые с ужасом взирают на разгул чернорубашечников. Но вдруг в статье встречается совершенно неожиданная фраза: «Они сжигают те слабые ростки буржуазно-демократической культуры, которые начались в германской литературе в бабье лето веймарского периода». Надо ли говорить, что слова «буржуазно-демократическая культура» для Радека даже не ругательные, это собственно то, с чем он всю жизнь боролся.

Известно о симпатиях Радека к национал-социалистам, а также о его переговорах с правительством Гитлера, подготавливающим пакт Молотова — Риббентропа. Абсурдно, но этого еврея, возможно одного из немногих, советские следователи обвиняли в сотрудничестве с фашистами не зря. Конечно, Радеком двигала отнюдь не какая-то особая любовь к Гитлеру, а желание и дальше играть на поле перманентной революции. Но, по меткому выражению Троцкого, ее голову уже перевесил «свинцовый зад бюрократии», и повсюду наступала такая стабильность, которая совершенно не нуждалась ни в чьих шутках.

Среди книг, подвергшихся аутодафе на площади перед Берлинским университетом, Радек упоминает сочинения З. Фрейда, который, среди прочего, писал, что юмор — это высший защитный механизм, позволяющий преобразовать аффект в удовольствие. Спешите воспользоваться.

Анекдоты от Радека :-) - id77 — LiveJournal

Здравствуйте уважаемые.
Некоторое время назад мы с Вами говорили об иконе 20-х в нашей стране Ларисе Рейснер:http://id77.livejournal.com/627454.html и http://id77.livejournal.com/642347.html Ну и я сообщил Вам, что одним из ее гражданских мужей был очень яркий и остроумный человек - Карл Радек. Я хотел сразу же сделать пост с небольшой подборкой "анекдотов от Радека", но как то закрутился и подзабыл. Поэтому, делаю это сегодня. Надеюсь, его политические анекдоты придутся Вам по вкусу.

Однажды Радек провожал некоего посла, возвращавшегося на родину. Отъезжающие и провожающие оживленно беседовали на перроне Белорусского вокзала, но, когда прозвучал гудок паровоза, извещающий, что до отхода поезда осталось пять минут, как и всегда бывает в таких случаях, наступило тягостное и неловкое молчание... Пытаясь разрядить обстановку, посол обратился к Радеку:
— Господин Радек! Не порадуете ли вы нас на прощание каким-нибудь свежим анекдотом?
— Охотно! — сказал Радек. — Например, знаете ли вы, какая разница между моей и вашей женой?
— Нет! — ответил посол и замер в ожидании остроумного ответа. В этот момент поезд тронулся и стал медленно набирать скорость. И тогда Радек, прощально маша рукой, медленно, почти по складам, произнес:
— А я — знаю...

Беседуют Радек и Сталин.
Радек:
— Очень странный у нас с вами логический спор:
я вам посылку, вы мне следствие,
я вам довод, вы мне заключение,
я вам цитату, вы мне ссылку.

В тюрьме в 30-е годы Радеку пришлось заполнять анкету. Когда дошла очередь до графы «Чем вы занимались до революции», он вписал: «Сидел и ждал».
Следующим шел вопрос: «Чем занимались после революции»,
— «Дождался и сел», — написал Радек.
Сидят в тюрьме трое. Начали выяснять кто за что сидит:
1-й — Я за то, что в 1918 году назвал Радека контрреволюционером
2-й — Я за то, что в 1938 году назвал Радека революционером.
3-й — А я — Радек.

В тюрьме в 30-е годы Радеку пришлось заполнять анкету. Когда дошла очередь до графы «Чем вы занимались до революции», он вписал: «Сидел и ждал».
Следующим шел вопрос: «Чем занимались после революции»,
— «Дождался и сел», — написал Радек.

Сталин посмотрел 'Отелло' и сказал: 'А этот Яго — неплохой организатор!'

На пороге небытия, в безысходно трагической ситуации. Карл Радек создал свои последний анекдот, анекдот для истории. На скамье подсудимых Радек признался, что он и другие подсудимые лживыми показаниями, запирательствами и обманами мучили самоотверженных следователей НКВД, этих исполнителей воли партии, защитников народа от его врагов, чутких и гуманных друзей арестованных.

Карл Радек — автор и герой анекдотов

Сталин сказал Радеку: "Товарищ Радек, я слышал, что ты сочиняешь политические анекдоты. Анекдоты — это неплохо. Только обо мне не надо сочинять анекдотов. Я ведь вождь". "Ты — вождь?! Этот анекдот сочинил не я" — ответил Радек... Радеку пообещали, что его не расстреляют, если он сыграет отведенную ему роль на судебном процессе. И он играл сразу в обвиняемого и обвинителя. Каялся, признавался в несусветных грехах, давал губительные для себя и других показания. Его реплики были яркими, вызывая улыбки и хихиканье в зале. Вместе с прокурором он превращал процесс в шоу.

Знаменитый карикатурист Борис Ефимов писал в книге воспоминаний «Десять десятилетий» (книгу он опубликовал к своему столетнему юбилею, а прожил 108 лет): «А кто такой Карл Радек? На этот вопрос я предвижу два возможных ответа:

— Не знаю. Не помню.

— Что-то слышал. Но стоит ли вспоминать?

На мой взгляд, если мы хотим знать свое прошлое, если нам не безразлична наша история, то мы должны знать и вспоминать людей, оставивших в этой истории свой след. Знать и помнить о людях не только «хороших и разных», но и о просто разных. Даже если они были не совсем хорошие».

Главный герой советских анекдотов

Когда Гамлета называют главным героем Шекспира, то иногда уточняют: у Шекспира множество самых разных ярких персонажей, но только Гамлет мог бы написать его пьесы, поэмы, сонеты.

То же говорят про Ивана Карамазова — главного героя Достоевского — который единственный способен был бы вместо него написать его романы.

В этом отношении главным героем русского анекдота ХХ века является Карл Бернгардович Радек (урожденный Кароль Собельсон), о котором не только рассказывается во многих анекдотах, но и сообщается, что он сам был одним из самых плодотворных сочинителей анекдотов.

Это было амплуа Радека в партии большевиков. Ленин на VII съезде партии  8 марта 1918 года обронил: «Я вернусь к товарищу Радеку, и здесь я хочу отметить, что ему удалось нечаянно сказать серьезную фразу…». А в ходе дальнейших дискуссий добавил: «На этот раз вышло так, что у Радека получилась совершенно серьезная фраза».

Троцкий писал о Радеке, что у он «говорит серьезно лишь в виде исключения» и «имеет органическую склонность поправлять действительность, ибо в сыром виде она не всегда пригодна для анекдотов».

«Радек принадлежит к числу профессиональных остряков и рассказчиков анекдотов. Этим я не хочу сказать, что у него нет других достоинств… Обычно он не рассказывает о событиях, а излагает по поводу них остроумный фельетон» — утверждал Троцкий.

Анекдот: «Сталин сказал Радеку: «Товарищ Радек, я слышал, что ты сочиняешь политические анекдоты. Анекдоты — это неплохо. Только обо мне не надо сочинять анекдотов. Я ведь вождь». «Ты — вождь?! Этот анекдот сочинил не я» — ответил Радек.

Как и положено герою анекдотов Радек был наделен умом, лишенным чувством ответственности, хитростью плута, который способен обхитрить и загнать в тупик самого себя, остротой языка, наблюдательностью, сексуальной активностью и глубочайшей безнравственностью человека переломной эпохи.

Анекдот 30-х годов

В камере на Лубянке трое. Традиционный вопрос: «За что?»

— Я за то, что ругал видного партийного деятеля Радека.

— Я за то, что поддерживал проклятого врага народа — троцкиста Радека.

— А я, извините, сам Карл Радек…

Биография в анекдоте

Его собственная судьба — скверный трагикомичный анекдот, для любителей черного юмора.
Заполняя в 1937 году в тюрьме анкету, Радек на вопрос, чем он занимался до революции, написал: «Сидел и ждал».
Следующим шел вопрос: «Чем занимались после революции?».
Ответом было: «Дождался и сел».



Гражданин мира

Кароль Собельсон родился 1885 году в Австро-Венгерской империи. В городе Лемберге, который теперь называется Львовом. В еврейской семье. Родители его были учителями. Рано потерял отца. Детство и юность провёл в Тарнау (ныне Тарнув, Польша). Революционной деятельностью увлекся в возрасте 14 лет (вел агитацию среди рабочих). За что дважды исключался из гимназии.

Учился на историческом факультете Краковского университета. Позже учился в Лейпцигском университете (слушал лекции по истории Китая), в Берне и других немецких учебных заведениях.

Он был очень некрасив и чрезвычайно сексуально активен, как может быть похотлив и любвеобилен только уродливый близорукий щуплый карлик, с зубами выдающимися вперед, с вечной привычкой гримасничать, передразнивать, обезьянничать.

С 17 лет член Польской социал-демократической партии Галиции и Тешинской Силезии. С 18 — член РСДРП. В 19 лет вступил в социал-демократическую партию Королевства Польши и Литвы. Был также членом Социал-демократической партии Германии, из которой его исключили по требованию Розы Люксембург — за растрату партийных денег, воровство и пр.

Анекдот о сознательном рабочем

— Что такое сознательный рабочий?
— Это член партии, который осознает, как нужно пользоваться партийной кассой.

Я дам вам «Парабеллум»

Скандальное изгнание Радека из рядов СДПГ — история темная. Возможно, ненависть Розы была вызвана глубоко личными и даже женскими причинами. Но это дело могло поставить точку в революционной карьере Радека — социал-демократа общеевропейского значения.
Если бы… не начало Первой мировой войны.

Он переехал в Швейцарию, где сблизился с большевиками и примкнул к лагерю Ленина.
Большевики оценили его искрометный талант публициста. Он писал под псевдонимом «Парабеллум» на русском, польском, немецком и английском языках.

Он оказался нужен большевикам как человек, который знал социал-демократические организации в разных странах Центральной Европы, понимал динамику процессов, которые происходят внутри них.

О революции в России Радек узнал в Давосе за обедом, «между мясом и компотом». Покинул Швейцарию в ленинском «пломбированном» вагоне (вопреки легенде, вагон не был пломбирован: «мы только обязались не выходить из вагона»). Но сошел на полпути — в Стокгольме, став заграничным связным большевиков.

Троцкий, Ленин, Каменев

Эту роль он будет выполнять и после октябрьской революции. Ленин отправит его на переговоры в Брест-Литовск. Потом во время немецкой революции 1918 года в Германию, где он не смог (или не захотел) спасти свою старую знакомую Розу Люксембург. В 1919 году был посажен в немецкую тюрьму Моабит, которую только недавно покинул Евно Азеф.

В январе 1920 был освобождён и выехал в Москву, где стал секретарем Коминтерна и одним из главных ленинских экспортеров революции.

О мировой революции

Пред Радеком и его товарищами была поставлена цель: превратить русскую революцию в мировую.

Ему приписывают создание анекдота о еврее, у которого была престижная «стабильная работа: он должен был каждое утро подниматься на самую высокую башню Кремля и смотреть на Запад, чтобы вовремя сообщить о зареве всемирной революции. Многие страны пытались переманить еврея, чтобы он смотрел за чем-то другим, но он отказывался: ему нужна была постоянная работа…»

«Жидов не хватит!»

Художник Николай Эрнестович Радлов рассказал байку: Радек шел куда-то с Лениным и рассказывал ему анекдоты, до которых Ленин был большой любитель. Беседовали двое: большевик и хохол. Большевик говорит: «Наша революция уже перекидывается в Германию, будет революция в Германии, во Франции, в Италии, в Америке».
«Не, того не будет», – спокойно отвечает хохол.
«А почему же?» – спросил большевик.
«Жидив не хватит!» — ответил украинец.

Ленин очень смеялся. Через некоторое время было заседание Коминтерна, Радек получает записочку от Ленина: «Ваш хохол был не прав… Хватит!»

Еврей с кольцом в носу
Первый съезд трудящихся Востока. Радека упрекают: «А где делегат от народов Африки?»

Карл Бернгардович ответил: «Товарищи, дни и недели я разыскивал еврея, который бы покрасил в черный цвет лицо и вдел бы кольцо в нос, и не нашел…».

Лариса Рейснер

Один из самых известных и бурных романов Радека — с Ларисой Рейснер — прототипом женщины-комиссара из «Оптимистической трагедии».

С Рейснер он прибыл в Германию в 1923 году, когда в очередной раз показалась возможность немецкой революции. Она притворялось польской графиней, он её секретарем.

Они были свидетелями Гамбургского восстания. Оба описали его. Об этой их поездке ходили легенды.

В июне 1923 г. Радек выступил сторонником союза коммунистов с немецкими националистами (даже национал-социалистами) в борьбе против общего врага — «буржуазной демократии».

После возвращения Лариса рассталась с Радеком, сбежала от него на Донбасс.

«Нас мало. Нас, может быть, трое
Донецких, горючих и адских»

Так писал Борис Пастернак. Последние события доказывают, что «донецких,  горючих и адских» — значительно больше.

Ларису обожали выдающиеся поэты Серебряного века, начиная с её первого мужчины — Николая Гумилева.

Николай Гумилев, Федор Раскольников, Карл Радек — три главных человека в её жизни. Может быть именно поэтому, её, с почестями похороненную в 1926 году (она умерла в 30 лет от брюшного тифа) репрессировали посмертно. В годы большого террора была уничтожена её могила.


«Лучше быть хвостом у Льва»

При жизни Ленина блистательный Радек был в фаворе.

Потом партия раскололась на два лагеря. Радек примкнул к троцкистам. Поставил не на ту лошадь. Радек был ближайшим соратником Троцкого.

Ворошилов обвинял Радека в том, что он плетется в хвосте у Льва Троцкого. Радек ответил эпиграммой:

Эх, Клим, пустая голова,
Навозом доверху завалена,
Уж лучше быть хвостом у Льва,
Чем задницей у Сталина.

Вероятно, впоследствии Радеку было особенно противно, что их — умников, интеллектуальную элиту партии — побеждают именно «пустые головы»: партаппаратчики, которые не могли похвастаться ни эрудицией, ни знанием языков, концептуально несостоятельные, теоретически плохо подкованные, неспособные даже на оригинальные интриги. Просто берущие твердокаменным организационным задом.

Что такое КУТВ?

В 1925-1927 гг. Радек возглавлял КУТВ (Коммунистический университет трудящихся Востока) имени Сунь Ятсена.

«Карл Радек определял КУТВ следующим образом: учебное заведение, в котором польские и немецкие евреи по-английски читают лекции китайцам о том, как делать революцию по-русски».

Первый любовник Совдепии

Радеку, как и другому уродливому коротышке, Азефу, нравились высокие статные блондинки с пышными прелестями.

Маленький, щуплый, некрасивый Радек — сатир революции — считался неутомимым ловеласом, соблазнявшим русских и иностранных красавиц.

Рассказывают, что однажды Карл Бернгардович провожал некоего посла, возвращавшегося на родину. Отъезжающие и провожающие оживленно беседовали на перроне Белорусского вокзала, но, когда прозвучал гудок паровоза, извещающий, что до отхода поезда осталось пять минут, как и всегда бывает в таких случаях, наступило тягостное и неловкое молчание…

Пытаясь разрядить обстановку, посол обратился к известному остроумцу Радеку:

— Господин Радек! Не порадуете ли Вы нас на прощание каким-нибудь свежим анекдотом?

— Охотно! — сказал Радек. — Например, знаете ли Вы, какая разница между моей и Вашей женой?

— Нет! — ответил посол и замер в ожидании остроумного ответа.

В этот момент поезд тронулся и стал медленно набирать скорость. И тогда Радек, прощально помахав рукой, медленно, почти по складам, произнес:

— А я — знаю…

«Антисемитизм марксистский»

Борис Бажанов в книге «Воспоминания бывшего секретаря Сталина» вспоминает:

«Очень характерно, что антиеврейскую линию Сталина мировая еврейская диаспора до самой войны не поняла. Неосторожный антисемит Гитлер рубил с плеча, осторожный антисемит Сталин всё скрывал. И до самого «заговора белых халатов» еврейское общественное мнение просто не верило, что коммунистическая власть может быть антисемитской. Да и с этим «заговором» всё было приписано лично Сталину. И ещё понадобилось немало лет, чтобы, наконец, был понят этот смысл политики сталинских преемников, которые не видели никаких резонов, чтобы менять сталинскую линию.

Порядочную часть советских и антисоветских анекдотов сочинял Радек. Я имел привилегию слышать их от него лично, так сказать, из первых рук. Анекдоты Радека живо отзывались на политическую злобу дня. Вот два характерных радековских анекдота по вопросу об участии евреев в руководящей верхушке.

Первый анекдот: два еврея в Москве читают газеты. Один из них говорит другому: «Абрам Осипович, наркомом финансов назначен какой-то Брюханов. Как его настоящая фамилия?» Абрам Осипович отвечает: «Так это и есть его настоящая фамилия — Брюханов». «Как! — восклицает первый. Настоящая фамилия Брюханов? Так он — русский?» — «Ну, да, русский». — «Ох, слушайте, — говорит первый, — эти русские —  удивительная нация: всюду они пролезут».

А когда Сталин удалил Троцкого и Зиновьева из Политбюро, Радек при встрече спросил меня: «Товарищ Бажанов, какая разница между Сталиным и Моисеем? Не знаете. Большая: Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин из Политбюро».

Это выглядит парадоксально, но к старым видам антисемитизма (религиозному и расистскому) прибавился новый — антисемитизм марксистский…»

Лидеры «Левой оппозиции» в 1927 году незадолго до их высылки из Москвы. Сидят слева направо: Л. Серебряков, К. Радек, Л. Троцкий, М. Богуславский и Е. Преображенский; стоят: Х. Раковский, Я. Дробнис, А. Белобородов и Л. Сосновский.

«Партию партиями отправляют в ссылку»

Первые репрессии были сравнительно мягкими. В 1927 году его отправили в ссылку в Тобольск.

«Со Сталиным трудно спорить — я ему цитату, а он мне — ссылку» — отозвался анекдотом Радек.

«Со Сталиным теперь просто невозможно разговаривать. Оппозиционер ему – цитату из Маркса, вескую, неопровержимую, а Сталин в ответ – ссылку. Оппозиционер – опять цитату, на этот раз из Ленина, а Сталин – вторую ссылку, подальше…»

В Тобольске он поселился на улице Свободы. «Тот факт, что ты доехал до улицы Свободы и на ней тебя упрятали от борьбы с мировой буржуазией, является, конечно, самым неприличным из всех анекдотов, которые ты знал за всю твою жизнь», — писал Радеку в феврале сосланный в Уральск Преображенский.

Он шутил про расхождения со Сталиным. Мол, не надо драматизировать. Расхождения незначительные. И только по аграрному вопросу: «Сталин хочет, чтобы моя персона лежала в сырой земле, а я хочу – наоборот…». Эту шутку Сталин Радеку простить не мог, сколько бы Радек потом не каялся.

Капитуляция

Сначала он хорохорится. Потом начинает понимать, что Троцкий проиграл окончательно. Принимает линию партии. Публикует заявления о разрыве с оппозицией.

Радеку приписывали шутку: «Маркс и Энгельс прислали заявление, в котором отрекаются от своего учения и признают правильной генеральную линию сталинской партии».

Его вернули, снова приблизили, восстановили в партии. Но прежних высот он уже не достигал. В 1932–36 гг. был заведующим Бюро международной информации ЦК ВКП(б), а также заведующим международным отделом газеты «Известия».

В 1929 году знаменитого чекиста-авантюриста Якова Блюмкина расстреляли за то, что он привез в СССР письмо Троцкого к Радеку.

Он успел сыграть очень деструктивную роль в Германии, добившись розни левых сил, способствовал приходу Гитлера к власти. Он недооценил «национал-большевика» Гитлера, как до того недооценил Сталина.

«А вы соберите их в колхоз»

В 30-е годы Радек именует в своих статьях Троцкого словосочетаниями «кровавый шут» и «фашистский обер-палач», а Сталина называет «великим зодчим социализма».

Вероятно, шутки и сочинение анекдотов были его отдушиной. Впрочем, может быть, многие анекдоты ему приписывали (так же, как, например, фольклорная традиция Средней Азии приписывала множество шуток и комических ситуаций Ходже Насреддину).

— Сталин спрашивает у Радека: «Как же мне избавиться от клопов?» Радек отвечает: «А Вы организуйте из них колхоз — они сами разбегутся».

«Первый блин всегда Совнаркомом».

— В разгар очередной реформы ВСНХ Радек предложил слить все наркоматы в три, которые следовало назвать Наркомтяп, Наркомляп и Наркомдуб.

На вопрос об однопартийной системе:
Конечно, у нас могут быть две партии… одна у власти, другая в тюрьме.

Когда борьба с антисемитизмом свелась к замене слова «жид» на «еврей», Радек сказал: «Раньше говорили подЖИДаю трамвай; теперь надо сказать подЕВРЕиваю трамвай».

Последняя шутка

Был анекдот о доме, в котором жили заслуженные старые большевики. Их понемногу снимали с постов, многих исключали из партии. Женщина, которая мыла в этом доме лестницу, говорила: «Посмотрите, вон идет бывший нарком» или «Идет бывший прокурор». А про Радека сказала: «Посмотрите, это пошел бывший Радек».

Борис Ефимов пишет: «Веселый циник и острослов, автор каламбуров и анекдотов, в том числе и тех, которых он не сочинял, Радек был широко популярен. Помню, я видел, как на одном из празднеств на Красной площади он поднимался на трибуну для гостей, держа за руку маленькую дочку, и кругом слышалось:

— Смотрите, смотрите! Карл Радек идет. Карл Радек!

Возможно, что и Сталина забавляли шутки и остроты Радека, но не в характере Хозяина было забывать и прощать колкости по своему адресу. В этом отношении «запоминающее устройство» в его мозгу работало безукоризненно, и, когда начались репрессии тридцатых годов, Радеку припомнили его близость к Троцкому.

Арест. Тюрьма. Следствие. И открытый показательный процесс…»

На пороге небытия, в безысходно трагической ситуации Радек создал свой последний анекдот: на скамье подсудимых Карл Бернгардович признался, что он и другие подсудимые лживыми показаниями, запирательствами и обманами мучили самоотверженных следователей НКВД, этих исполнителей воли партии, защитников народа от его врагов, чутких и гуманных друзей арестованных.

Последняя роль
«Вот он, игравший ни мало ни много
Идеями, жизнями, пушками,
В черных бакенах — не без намека —
Загримированный Пушкиным…
»

— писал Илья Сельвинский о выступлениях Радека на процессе.

Радеку пообещали, что его не расстреляют, если он сыграет отведенную ему роль на судебном процессе. И он играл сразу в обвиняемого и обвинителя. Каялся, признавался в несусветных грехах, давал губительные для себя и других показания. Его реплики были яркими, вызывая улыбки и хихиканье в зале. Вместе с прокурором он превращал процесс в шоу.

Лион Фейхтвангер, присутствовавший на этом процессе, рассказывая о нем в книге «Москва 1937», делится своим наблюдением: при оглашении приговора перечислялись фамилии подсудимых с прибавлением роковых слов: «Приговорить к расстрелу… Приговорить к расстрелу… К расстрелу… расстрелу». И вдруг прозвучало:

— Радека Карла Бернгардовича — к десяти годам тюремного заключения…

По свидетельству Фейхтвангера, Радек пожал плечами и, оглянувшись на соседей по скамье подсудимых, «удивленно» развел руками. Этим он как бы говорил: «Странно. Сам не понимаю, в чем дело…»

Сталин сдержал обещание. Его не расстреляли. 19 мая 1939 года Карла Радека забили насмерть в Верхнеуральском политизоляторе, разбив голову о цементный пол.

Аркадий Красильщиков: КАРЛ РАДЕК - ГЕРОЙ И АВТОР АНЕКДОТОВ

Сталин сказал Радеку: "Товарищ Радек, я слышал, что ты сочиняешь политические анекдоты. Анекдоты — это неплохо. Только обо мне не надо сочинять анекдотов. Я ведь вождь". "Ты — вождь?! Этот анекдот сочинил не я" — ответил Радек... Радеку пообещали, что его не расстреляют, если он сыграет отведенную ему роль на судебном процессе. И он играл сразу в обвиняемого и обвинителя. Каялся, признавался в несусветных грехах, давал губительные для себя и других показания. Его реплики были яркими, вызывая улыбки и хихиканье в зале. Вместе с прокурором он превращал процесс в шоу.

Знаменитый карикатурист Борис Ефимов писал в книге воспоминаний «Десять десятилетий» (книгу он опубликовал к своему столетнему юбилею, а прожил 108 лет): «А кто такой Карл Радек? На этот вопрос я предвижу два возможных ответа:

— Не знаю. Не помню.

— Что-то слышал. Но стоит ли вспоминать?

На мой взгляд, если мы хотим знать свое прошлое, если нам не безразлична наша история, то мы должны знать и вспоминать людей, оставивших в этой истории свой след. Знать и помнить о людях не только «хороших и разных», но и о просто разных. Даже если они были не совсем хорошие».

Главный герой советских анекдотов

Когда Гамлета называют главным героем Шекспира, то иногда уточняют: у Шекспира множество самых разных ярких персонажей, но только Гамлет мог бы написать его пьесы, поэмы, сонеты.

То же говорят про Ивана Карамазова — главного героя Достоевского — который единственный способен был бы вместо него написать его романы.

В этом отношении главным героем русского анекдота ХХ века является Карл Бернгардович Радек (урожденный Кароль Собельсон), о котором не только рассказывается во многих анекдотах, но и сообщается, что он сам был одним из самых плодотворных сочинителей анекдотов.

Это было амплуа Радека в партии большевиков. Ленин на VII съезде партии  8 марта 1918 года обронил: «Я вернусь к товарищу Радеку, и здесь я хочу отметить, что ему удалось нечаянно сказать серьезную фразу…». А в ходе дальнейших дискуссий добавил: «На этот раз вышло так, что у Радека получилась совершенно серьезная фраза».

Троцкий писал о Радеке, что у он «говорит серьезно лишь в виде исключения» и «имеет органическую склонность поправлять действительность, ибо в сыром виде она не всегда пригодна для анекдотов».

«Радек принадлежит к числу профессиональных остряков и рассказчиков анекдотов. Этим я не хочу сказать, что у него нет других достоинств… Обычно он не рассказывает о событиях, а излагает по поводу них остроумный фельетон» — утверждал Троцкий.

Анекдот: «Сталин сказал Радеку: «Товарищ Радек, я слышал, что ты сочиняешь политические анекдоты. Анекдоты — это неплохо. Только обо мне не надо сочинять анекдотов. Я ведь вождь». «Ты — вождь?! Этот анекдот сочинил не я» — ответил Радек.

Как и положено герою анекдотов Радек был наделен умом, лишенным чувством ответственности, хитростью плута, который способен обхитрить и загнать в тупик самого себя, остротой языка, наблюдательностью, сексуальной активностью и глубочайшей безнравственностью человека переломной эпохи.

Анекдот 30-х годов

В камере на Лубянке трое. Традиционный вопрос: «За что?»

— Я за то, что ругал видного партийного деятеля Радека.

— Я за то, что поддерживал проклятого врага народа — троцкиста Радека.

— А я, извините, сам Карл Радек…

Биография в анекдоте

Его собственная судьба — скверный трагикомичный анекдот, для любителей черного юмора.
Заполняя в 1937 году в тюрьме анкету, Радек на вопрос, чем он занимался до революции, написал: «Сидел и ждал».
Следующим шел вопрос: «Чем занимались после революции?».
Ответом было: «Дождался и сел».



Гражданин мира

Кароль Собельсон родился 1885 году в Австро-Венгерской империи. В городе Лемберге, который теперь называется Львовом. В еврейской семье. Родители его были учителями. Рано потерял отца. Детство и юность провёл в Тарнау (ныне Тарнув, Польша). Революционной деятельностью увлекся в возрасте 14 лет (вел агитацию среди рабочих). За что дважды исключался из гимназии.

Учился на историческом факультете Краковского университета. Позже учился в Лейпцигском университете (слушал лекции по истории Китая), в Берне и других немецких учебных заведениях.

Он был очень некрасив и чрезвычайно сексуально активен, как может быть похотлив и любвеобилен только уродливый близорукий щуплый карлик, с зубами выдающимися вперед, с вечной привычкой гримасничать, передразнивать, обезьянничать.

С 17 лет член Польской социал-демократической партии Галиции и Тешинской Силезии. С 18 — член РСДРП. В 19 лет вступил в социал-демократическую партию Королевства Польши и Литвы. Был также членом Социал-демократической партии Германии, из которой его исключили по требованию Розы Люксембург — за растрату партийных денег, воровство и пр.

Анекдот о сознательном рабочем

— Что такое сознательный рабочий?
— Это член партии, который осознает, как нужно пользоваться партийной кассой.

Я дам вам «Парабеллум»

Скандальное изгнание Радека из рядов СДПГ — история темная. Возможно, ненависть Розы была вызвана глубоко личными и даже женскими причинами. Но это дело могло поставить точку в революционной карьере Радека — социал-демократа общеевропейского значения.
Если бы… не начало Первой мировой войны.

Он переехал в Швейцарию, где сблизился с большевиками и примкнул к лагерю Ленина.
Большевики оценили его искрометный талант публициста. Он писал под псевдонимом «Парабеллум» на русском, польском, немецком и английском языках.

Он оказался нужен большевикам как человек, который знал социал-демократические организации в разных странах Центральной Европы, понимал динамику процессов, которые происходят внутри них.

О революции в России Радек узнал в Давосе за обедом, «между мясом и компотом». Покинул Швейцарию в ленинском «пломбированном» вагоне (вопреки легенде, вагон не был пломбирован: «мы только обязались не выходить из вагона»). Но сошел на полпути — в Стокгольме, став заграничным связным большевиков.

Троцкий, Ленин, Каменев

Эту роль он будет выполнять и после октябрьской революции. Ленин отправит его на переговоры в Брест-Литовск. Потом во время немецкой революции 1918 года в Германию, где он не смог (или не захотел) спасти свою старую знакомую Розу Люксембург. В 1919 году был посажен в немецкую тюрьму Моабит, которую только недавно покинул Евно Азеф.

В январе 1920 был освобождён и выехал в Москву, где стал секретарем Коминтерна и одним из главных ленинских экспортеров революции.

О мировой революции

Пред Радеком и его товарищами была поставлена цель: превратить русскую революцию в мировую.

Ему приписывают создание анекдота о еврее, у которого была престижная «стабильная работа: он должен был каждое утро подниматься на самую высокую башню Кремля и смотреть на Запад, чтобы вовремя сообщить о зареве всемирной революции. Многие страны пытались переманить еврея, чтобы он смотрел за чем-то другим, но он отказывался: ему нужна была постоянная работа…»

«Жидов не хватит!»

Художник Николай Эрнестович Радлов рассказал байку: Радек шел куда-то с Лениным и рассказывал ему анекдоты, до которых Ленин был большой любитель. Беседовали двое: большевик и хохол. Большевик говорит: «Наша революция уже перекидывается в Германию, будет революция в Германии, во Франции, в Италии, в Америке».
«Не, того не будет», – спокойно отвечает хохол.
«А почему же?» – спросил большевик.
«Жидив не хватит!» — ответил украинец.

Ленин очень смеялся. Через некоторое время было заседание Коминтерна, Радек получает записочку от Ленина: «Ваш хохол был не прав… Хватит!»

Еврей с кольцом в носу
Первый съезд трудящихся Востока. Радека упрекают: «А где делегат от народов Африки?»

Карл Бернгардович ответил: «Товарищи, дни и недели я разыскивал еврея, который бы покрасил в черный цвет лицо и вдел бы кольцо в нос, и не нашел…».

Лариса Рейснер

Один из самых известных и бурных романов Радека — с Ларисой Рейснер — прототипом женщины-комиссара из «Оптимистической трагедии».

С Рейснер он прибыл в Германию в 1923 году, когда в очередной раз показалась возможность немецкой революции. Она притворялось польской графиней, он её секретарем.

Они были свидетелями Гамбургского восстания. Оба описали его. Об этой их поездке ходили легенды.

В июне 1923 г. Радек выступил сторонником союза коммунистов с немецкими националистами (даже национал-социалистами) в борьбе против общего врага — «буржуазной демократии».

После возвращения Лариса рассталась с Радеком, сбежала от него на Донбасс.

«Нас мало. Нас, может быть, трое
Донецких, горючих и адских»

Так писал Борис Пастернак. Последние события доказывают, что «донецких,  горючих и адских» — значительно больше.

Ларису обожали выдающиеся поэты Серебряного века, начиная с её первого мужчины — Николая Гумилева.

Николай Гумилев, Федор Раскольников, Карл Радек — три главных человека в её жизни. Может быть именно поэтому, её, с почестями похороненную в 1926 году (она умерла в 30 лет от брюшного тифа) репрессировали посмертно. В годы большого террора была уничтожена её могила.


«Лучше быть хвостом у Льва»

При жизни Ленина блистательный Радек был в фаворе.

Потом партия раскололась на два лагеря. Радек примкнул к троцкистам. Поставил не на ту лошадь. Радек был ближайшим соратником Троцкого.

Ворошилов обвинял Радека в том, что он плетется в хвосте у Льва Троцкого. Радек ответил эпиграммой:

Эх, Клим, пустая голова,
Навозом доверху завалена,
Уж лучше быть хвостом у Льва,
Чем задницей у Сталина.

Вероятно, впоследствии Радеку было особенно противно, что их — умников, интеллектуальную элиту партии — побеждают именно «пустые головы»: партаппаратчики, которые не могли похвастаться ни эрудицией, ни знанием языков, концептуально несостоятельные, теоретически плохо подкованные, неспособные даже на оригинальные интриги. Просто берущие твердокаменным организационным задом.

Что такое КУТВ?

В 1925-1927 гг. Радек возглавлял КУТВ (Коммунистический университет трудящихся Востока) имени Сунь Ятсена.

«Карл Радек определял КУТВ следующим образом: учебное заведение, в котором польские и немецкие евреи по-английски читают лекции китайцам о том, как делать революцию по-русски».

Первый любовник Совдепии

Радеку, как и другому уродливому коротышке, Азефу, нравились высокие статные блондинки с пышными прелестями.

Маленький, щуплый, некрасивый Радек — сатир революции — считался неутомимым ловеласом, соблазнявшим русских и иностранных красавиц.

Рассказывают, что однажды Карл Бернгардович провожал некоего посла, возвращавшегося на родину. Отъезжающие и провожающие оживленно беседовали на перроне Белорусского вокзала, но, когда прозвучал гудок паровоза, извещающий, что до отхода поезда осталось пять минут, как и всегда бывает в таких случаях, наступило тягостное и неловкое молчание…

Пытаясь разрядить обстановку, посол обратился к известному остроумцу Радеку:

— Господин Радек! Не порадуете ли Вы нас на прощание каким-нибудь свежим анекдотом?

— Охотно! — сказал Радек. — Например, знаете ли Вы, какая разница между моей и Вашей женой?

— Нет! — ответил посол и замер в ожидании остроумного ответа.

В этот момент поезд тронулся и стал медленно набирать скорость. И тогда Радек, прощально помахав рукой, медленно, почти по складам, произнес:

— А я — знаю…

«Антисемитизм марксистский»

Борис Бажанов в книге «Воспоминания бывшего секретаря Сталина» вспоминает:

«Очень характерно, что антиеврейскую линию Сталина мировая еврейская диаспора до самой войны не поняла. Неосторожный антисемит Гитлер рубил с плеча, осторожный антисемит Сталин всё скрывал. И до самого «заговора белых халатов» еврейское общественное мнение просто не верило, что коммунистическая власть может быть антисемитской. Да и с этим «заговором» всё было приписано лично Сталину. И ещё понадобилось немало лет, чтобы, наконец, был понят этот смысл политики сталинских преемников, которые не видели никаких резонов, чтобы менять сталинскую линию.

Порядочную часть советских и антисоветских анекдотов сочинял Радек. Я имел привилегию слышать их от него лично, так сказать, из первых рук. Анекдоты Радека живо отзывались на политическую злобу дня. Вот два характерных радековских анекдота по вопросу об участии евреев в руководящей верхушке.

Первый анекдот: два еврея в Москве читают газеты. Один из них говорит другому: «Абрам Осипович, наркомом финансов назначен какой-то Брюханов. Как его настоящая фамилия?» Абрам Осипович отвечает: «Так это и есть его настоящая фамилия — Брюханов». «Как! — восклицает первый. Настоящая фамилия Брюханов? Так он — русский?» — «Ну, да, русский». — «Ох, слушайте, — говорит первый, — эти русские —  удивительная нация: всюду они пролезут».

А когда Сталин удалил Троцкого и Зиновьева из Политбюро, Радек при встрече спросил меня: «Товарищ Бажанов, какая разница между Сталиным и Моисеем? Не знаете. Большая: Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин из Политбюро».

Это выглядит парадоксально, но к старым видам антисемитизма (религиозному и расистскому) прибавился новый — антисемитизм марксистский…»

Лидеры «Левой оппозиции» в 1927 году незадолго до их высылки из Москвы. Сидят слева направо: Л. Серебряков, К. Радек, Л. Троцкий, М. Богуславский и Е. Преображенский; стоят: Х. Раковский, Я. Дробнис, А. Белобородов и Л. Сосновский.

«Партию партиями отправляют в ссылку»

Первые репрессии были сравнительно мягкими. В 1927 году его отправили в ссылку в Тобольск.

«Со Сталиным трудно спорить — я ему цитату, а он мне — ссылку» — отозвался анекдотом Радек.

«Со Сталиным теперь просто невозможно разговаривать. Оппозиционер ему – цитату из Маркса, вескую, неопровержимую, а Сталин в ответ – ссылку. Оппозиционер – опять цитату, на этот раз из Ленина, а Сталин – вторую ссылку, подальше…»

В Тобольске он поселился на улице Свободы. «Тот факт, что ты доехал до улицы Свободы и на ней тебя упрятали от борьбы с мировой буржуазией, является, конечно, самым неприличным из всех анекдотов, которые ты знал за всю твою жизнь», — писал Радеку в феврале сосланный в Уральск Преображенский.

Он шутил про расхождения со Сталиным. Мол, не надо драматизировать. Расхождения незначительные. И только по аграрному вопросу: «Сталин хочет, чтобы моя персона лежала в сырой земле, а я хочу – наоборот…». Эту шутку Сталин Радеку простить не мог, сколько бы Радек потом не каялся.

Капитуляция

Сначала он хорохорится. Потом начинает понимать, что Троцкий проиграл окончательно. Принимает линию партии. Публикует заявления о разрыве с оппозицией.

Радеку приписывали шутку: «Маркс и Энгельс прислали заявление, в котором отрекаются от своего учения и признают правильной генеральную линию сталинской партии».

Его вернули, снова приблизили, восстановили в партии. Но прежних высот он уже не достигал. В 1932–36 гг. был заведующим Бюро международной информации ЦК ВКП(б), а также заведующим международным отделом газеты «Известия».

В 1929 году знаменитого чекиста-авантюриста Якова Блюмкина расстреляли за то, что он привез в СССР письмо Троцкого к Радеку.

Он успел сыграть очень деструктивную роль в Германии, добившись розни левых сил, способствовал приходу Гитлера к власти. Он недооценил «национал-большевика» Гитлера, как до того недооценил Сталина.

«А вы соберите их в колхоз»

В 30-е годы Радек именует в своих статьях Троцкого словосочетаниями «кровавый шут» и «фашистский обер-палач», а Сталина называет «великим зодчим социализма».

Вероятно, шутки и сочинение анекдотов были его отдушиной. Впрочем, может быть, многие анекдоты ему приписывали (так же, как, например, фольклорная традиция Средней Азии приписывала множество шуток и комических ситуаций Ходже Насреддину).

— Сталин спрашивает у Радека: «Как же мне избавиться от клопов?» Радек отвечает: «А Вы организуйте из них колхоз — они сами разбегутся».

— «Первый блин всегда Совнаркомом».

— В разгар очередной реформы ВСНХ Радек предложил слить все наркоматы в три, которые следовало назвать Наркомтяп, Наркомляп и Наркомдуб.

На вопрос об однопартийной системе:
— Конечно, у нас могут быть две партии… одна у власти, другая в тюрьме.

Когда борьба с антисемитизмом свелась к замене слова «жид» на «еврей», Радек сказал: «Раньше говорили подЖИДаю трамвай; теперь надо сказать подЕВРЕиваю трамвай».

Последняя шутка

Был анекдот о доме, в котором жили заслуженные старые большевики. Их понемногу снимали с постов, многих исключали из партии. Женщина, которая мыла в этом доме лестницу, говорила: «Посмотрите, вон идет бывший нарком» или «Идет бывший прокурор». А про Радека сказала: «Посмотрите, это пошел бывший Радек».

Борис Ефимов пишет: «Веселый циник и острослов, автор каламбуров и анекдотов, в том числе и тех, которых он не сочинял, Радек был широко популярен. Помню, я видел, как на одном из празднеств на Красной площади он поднимался на трибуну для гостей, держа за руку маленькую дочку, и кругом слышалось:

— Смотрите, смотрите! Карл Радек идет. Карл Радек!

Возможно, что и Сталина забавляли шутки и остроты Радека, но не в характере Хозяина было забывать и прощать колкости по своему адресу. В этом отношении «запоминающее устройство» в его мозгу работало безукоризненно, и, когда начались репрессии тридцатых годов, Радеку припомнили его близость к Троцкому.

Арест. Тюрьма. Следствие. И открытый показательный процесс…»

На пороге небытия, в безысходно трагической ситуации Радек создал свой последний анекдот: на скамье подсудимых Карл Бернгардович признался, что он и другие подсудимые лживыми показаниями, запирательствами и обманами мучили самоотверженных следователей НКВД, этих исполнителей воли партии, защитников народа от его врагов, чутких и гуманных друзей арестованных.

Последняя роль
«Вот он, игравший ни мало ни много
Идеями, жизнями, пушками,
В черных бакенах — не без намека —
Загримированный Пушкиным…
»

— писал Илья Сельвинский о выступлениях Радека на процессе.

Радеку пообещали, что его не расстреляют, если он сыграет отведенную ему роль на судебном процессе. И он играл сразу в обвиняемого и обвинителя. Каялся, признавался в несусветных грехах, давал губительные для себя и других показания. Его реплики были яркими, вызывая улыбки и хихиканье в зале. Вместе с прокурором он превращал процесс в шоу.

Лион Фейхтвангер, присутствовавший на этом процессе, рассказывая о нем в книге «Москва 1937», делится своим наблюдением: при оглашении приговора перечислялись фамилии подсудимых с прибавлением роковых слов: «Приговорить к расстрелу… Приговорить к расстрелу… К расстрелу… расстрелу». И вдруг прозвучало:

— Радека Карла Бернгардовича — к десяти годам тюремного заключения…

По свидетельству Фейхтвангера, Радек пожал плечами и, оглянувшись на соседей по скамье подсудимых, «удивленно» развел руками. Этим он как бы говорил: «Странно. Сам не понимаю, в чем дело…»

Сталин сдержал обещание. Его не расстреляли. 19 мая 1939 года Карла Радека забили насмерть в Верхнеуральском политизоляторе, разбив голову о цементный пол.

: История и политология :: AVA.MD

80 лет назад, в январе 1937 года, состоялся второй «большой» московский процесс

Карл Радек

Старый большевик Карл Радек любил сочинять анекдоты и афоризмы. Например, о том, как Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин — из Политбюро. Или о том, что Лев Троцкий решил покончить жизнь самоубийством и вызвал Иосифа Сталина на социалистическое соревнование. Свой последний анекдот Радек рассказал во время допроса на втором московском процессе зимой 1937 года. Когда прокурор Андрей Вышинский, руководивший обвинением, начал опрашивать подсудимых, не «нажимали» ли на них в НКВД, подсудимый Радек бодро отрапортовал: «Не меня мучили, а я мучил следователей, заставляя их делать ненужную работу». Следователи, наверное, только усмехнулись, хотя в каждом слове бывшего члена ЦК и ответственного сотрудника Коминтерна звучал сарказм.

С юмором отнесся к очередному спектаклю в Москве и немецкий посол Фридрих фон дер Шуленбург. Его развеселила нелепая версия Вышинского о том, что троцкисты собирались способствовать поражению СССР в войне с Германией, рассчитывая затем управлять побежденной страной «под фашистским контролем». Германия, как отметил Шуленбург в своей телеграмме в Берлин, никогда бы не стала вести войну, чтобы привести к власти в России таких персонажей, «как Бронштейн и Собельсон» (Троцкий и Радек).

Лев Троцкий (третий слева) в президиуме III Конгресса Коммунистического Интернационала. В президиуме были также Григорий Зиновьев, Михаил Калинин, Карл Радек, Николай Бухарин, Лев Каменев. Из них впоследствии уцелел только Калинин, Петроград, 1921 год

На самом деле, несмотря на то что Троцкого сталинская пропаганда клеймила как «агента гестапо», сам Сталин в то время искал контактов с Гитлером. Фарсовость московского процесса подкреплялась и конфиденциальными заявлениями торгпреда СССР в Германии Давида Канделаки, которому было поручено прозондировать почву насчет перспектив советско-германского сближения. А сотрудник наркомата иностранных дел Георгий Астахов, впоследствии сыгравший важную роль в подготовке пакта Молотова — Риббентропа, в частной беседе с представителем германского информационного бюро в Москве Эрвином Шуле доверительно сообщил тому, что очередной процесс над «агентами Троцкого» не имеет антигерманской направленности. Таким образом, кампания в первую очередь предназначалась для внутреннего потребления. Тем более что Карл Радек — циник, хвастун и болтун, — несмотря на ум, острое перо и знание языков, популярностью среди ленинцев не пользовался. После того, как в 1929 году он подвел под расстрел известного чекиста Якова Блюмкина, по наивности поделившегося с ним намерением установить за границей контакты с Троцким, многие старые большевики перестали подавать «Карлуше» руку. Затем, забыв о симпатиях к левой оппозиции, он стал верным клевретом Сталина, любившего самоуничижение и антисемитские шутки Радека. Тем не менее многие современники удивились, узнав о том, что Радек избежал расстрела, по крайней мере временно. Его очередь наступила, когда после первого московского процесса, состоявшегося в августе 1936-го, Сталину потребовался новый спектакль.

Расчеты вождя

После первого процесса и расстрела Льва Каменева и Григория Зиновьева вождь приказал создать и разоблачить «параллельный антисоветский троцкистский центр». На роли его главарей намечались деятели троцкистской оппозиции 1920-х годов, ранее входившие в руководящие партийные органы, а ныне занимавшие другие должности: первый заместитель наркома тяжелой промышленности СССР Георгий Пятаков, сотрудник газеты «Известия» Карл Радек, первый заместитель начальника Центрального управления шоссейных дорог и автомобильного транспорта при Совнаркоме СССР Леонид Серебряков и первый заместитель наркома лесной промышленности СССР Григорий Сокольников. При этом Серебряков и Сокольников были арестованы НКВД еще летом 1936 года — до первого процесса, а Пятаков и Радек — в середине сентября.

Сталин хотел физически уничтожить всех самых видных сторонников Троцкого, независимо от степени их лояльности

Николай Ежов, в конце сентября 1936-го сменивший Генриха Ягоду на посту наркома внутренних дел, требовал от следствия, чтобы члены «центра» признали себя не просто эмиссарами Троцкого, но и агентами Германии и Японии, собиравшимися «реставрировать капитализм» в СССР в интересах иностранных держав.

Члены советской делегации на переговорах в Берлине (слева направо): Георгий Чичерин, Карл Радек, Максим Литвинов, Стефан Братман-Бродовский, 1922 год

Таким образом, Сталин преследовал несколько комбинированных целей. Во-первых, речь шла о личной и политической мести: он хотел физически уничтожить всех самых видных сторонников Троцкого независимо от степени их лояльности, глубины раскаяния и серьезности «разоружения перед партией». Реальное количество идейных троцкистов в СССР, находившихся к концу 1936 года преимущественно в лагерях и ссылках, исчислялось несколькими тысячами человек. В живых не должны были остаться ни они сами, ни их прошлые лидеры, в абсолютном большинстве капитулировавшие в конце 1920-х — начале 1930-х годов. Во-вторых, от «троцкистского центра» следователи НКВД могли легко перебросить мостик к «правым», тем самым подготовив расправу над Алексеем Рыковым и Николаем Бухариным — с сентября 1936 года те пребывали в наивной уверенности, что расследование против них прекращено. При этом если Бухарин и Рыков рассчитывали на заступничество со стороны члена Политбюро ЦК ВКП(б) Серго Орджоникидзе, то арест его первого заместителя по наркомату тяжелой промышленности в 1932–1934 годах Пятакова бросал тень и на самого наркома, имевшего смелость возражать и перечить Сталину. В-третьих, обвинения в «измене родине» дискредитировали оппозицию в глазах тех советских людей, которые жалели оклеветанных «вождей Октября». В-четвертых, мифы о террористической деятельности троцкистского подполья позволяли Сталину худо-бедно объяснить бесчисленные катастрофы в советской промышленности, страдавшей высокой аварийностью из-за низкой культуры труда, нарушений норм строительства, производства и техники безопасности. Наконец, существовала еще одна причина для поспешной инсценировки в Доме Союзов — и эта причина «случайно» вскрылась в ходе самого процесса.

Фигуранты второго антитроцкистского процесса — Леонид Серебряков, Георгий Пятаков, Григорий Сокольников

Роли в спектакле

Подготовка процесса шла четыре с половиной месяца и велась сотрудниками НКВД из рук вон плохо. Следователи собирались помимо четверки руководителей «центра» вывести на процесс еще тринадцать подлинных и мнимых троцкистов, занимавших разные должности в советском хозяйственном аппарате: бывшего чекиста и заместителя наркома путей сообщения СССР Якова Лившица, бывшего командующего Московским военным округом и начальника сельскохозяйственного отдела Управления рабочего снабжения Кузбасстроя Николая Муралова, заместителя начальника Кемеровохимкомбинатстроя Якова Дробниса, начальника строительства Новосибирского завода горного оборудования Михаила Богуславского и других специалистов, подходивших по своим должностям на роли местных организаторов диверсий и вредительства.

Но полученные показания не стыковывались друг с другом и не подкреплялись хотя бы символическими доказательствами. Главными уликами оставались запротоколированные слова обвиняемых. Нелепости предварительного следствия дискредитировали весь спектакль. Например, Пятаков заявил, что 12 декабря 1935 года летал на конспиративную встречу с Троцким в Осло из Берлина, где находился в составе советской делегации, а затем вернулся в Германию. Однако норвежская пресса во время процесса опубликовала заявление, что в декабре 1935 года ни один гражданский самолет на указанном аэродроме не приземлялся.

Или другой эпизод. Один из подсудимых — снабженец Валентин Арнольд — рассказал Вышинскому о том, как собирался пожертвовать собой, подстроив аварию для убийства председателя Совнаркома и члена Политбюро Вячеслава Молотова. И тут же заявил об обещанном ему за это карьерном взлете после прихода троцкистов к власти.

Андрей Вышинский зачитывает обвинение, Москва, январь 1937 года

Признания и самооговоры добывались сотрудниками НКВД давлением, шантажом, угрозами родственникам, обещанием сохранить жизнь и т.д. Использовались многочасовые «конвейерные допросы» и «стойки». Пятакову, скорее всего, давались какие-то обещания от имени Орджоникидзе, который, в свою очередь, верил Сталину. Но большую помощь следователям оказал и Радек, включившийся со всем пылом в сочинение необходимых протоколов в обмен на гарантию жизни. Именно Радек готовился обличать Бухарина в связях с троцкистским подпольем, прекрасно понимая, что это будет стоить тому жизни. В итоге все семнадцать подследственных, включая двух предполагаемых сексотов — Алексея Шестова, управлявшего рудником в Кемеровской области, и Ивана Граше, старшего экономиста Главхимпрома, — согласились играть отведенные им роли в готовившемся спектакле.

Финал

Второй московский процесс проходил в Доме Союзов с 23 по 30 января 1937 года. В заседании Военной коллегии Верховного суда СССР председательствовал армвоенюрист Василий Ульрих, специализировавшийся на ведении судебных процессов против «врагов народа» с предрешенными приговорами. Четырнадцать подсудимых от услуг защитников «отказались», а трое получили адвокатов, усердно подыгрывавших стороне обвинения.

Власть явно использовала процесс для нагнетания истерии в стране накануне массовых расстрелов по разнарядкам, направлявшимся из Москвы в территориальные органы НКВД. Сомнения в достоверности показаний рассматривались как государственная нелояльность. Поэтому бурный восторг по поводу разоблачения «троцкистского центра» выражали и те, кто верил, и те, кто не верил в реалистичность сведений из официальных судебных отчетов. В связи с январским процессом достигла апогея травля Бухарина и Рыкова, которых Сталин собирался морально добить на грядущем пленуме ЦК ВКП(б).

Самой сенсационной новостью процесса стала фраза из показаний Радека от 24 января: «Путна встречался со мной, передав одну просьбу Тухачевского». Военный атташе СССР в Великобритании комкор Витовт Путна был арестован НКВД в августе 1936 года по обвинению в заговорщической деятельности. Тем самым подчеркивались контакты «троцкистского центра» в высшем комсоставе РККА. Однако имя первого заместителя наркома обороны СССР маршала Михаила Тухачевского прозвучало как гром среди ясного неба. И хотя Радек в следующем диалоге с Вышинским как будто дезавуировал любые подозрения в адрес военачальника, было ясно, что не только для Тухачевского, но и для командных кадров Красной армии, которых репрессии и чистки практически еще не коснулись, прозвучал тревожный сигнал.

На втором московском процессе впервые прозвучал тревожный сигнал для маршала Тухачевского и всех командных кадров Красной армии

30 января 1937 года Военная коллегия Верховного суда СССР огласила приговор. Из семнадцати человек тринадцать были приговорены к расстрелу, включая Пятакова и Серебрякова. Их расстреляли 1 февраля. Радека, Сокольникова и Арнольда осудили на 10 лет лагерей, а инженера Михаила Строилова — на 8 лет. Тем самым Сталин как бы подавал участникам грядущих судебных спектаклей надежду на сохранение жизни, если те согласятся сотрудничать со следствием. Однако и это была лишь видимость. В 1939 году сотрудники НКВД организовали убийства Радека и Сокольникова в местах заключения, свалив их гибель на сокамерников. Арнольд и Строилов в числе других заключенных были расстреляны сотрудниками НКВД под Орлом в сентябре 1941 года. Все осужденные по сфабрикованному второму московскому процессу были ликвидированы. В живых не оставили никого.

Фото: wikipedia.org, © collection roger-viollet/afp/east news, © harlingue/roger-viollet/afp/east news

Последний анекдот Радека.

23.01.2017 | Александров Кирилл | №1 (431) 23.01.17
80 лет назад, в январе 1937 года, состоялся второй «большой» московский процесс Карл Радек

Старый большевик Карл Радек любил сочинять анекдоты и афоризмы. Например, о том, как Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин — из Политбюро. Или о том, что Лев Троцкий решил покончить жизнь самоубийством и вызвал Иосифа Сталина на социалистическое соревнование. Свой последний анекдот Радек рассказал во время допроса на втором московском процессе зимой 1937 года. Когда прокурор Андрей Вышинский, руководивший обвинением, начал опрашивать подсудимых, не «нажимали» ли на них в НКВД, подсудимый Радек бодро отрапортовал: «Не меня мучили, а я мучил следователей, заставляя их делать ненужную работу». Следователи, наверное, только усмехнулись, хотя в каждом слове бывшего члена ЦК и ответственного сотрудника Коминтерна звучал сарказм.

С юмором отнесся к очередному спектаклю в Москве и немецкий посол Фридрих фон дер Шуленбург. Его развеселила нелепая версия Вышинского о том, что троцкисты собирались способствовать поражению СССР в войне с Германией, рассчитывая затем управлять побежденной страной «под фашистским контролем». Германия, как отметил Шуленбург в своей телеграмме в Берлин, никогда бы не стала вести войну, чтобы привести к власти в России таких персонажей, «как Бронштейн и Собельсон» (Троцкий и Радек).

Лев Троцкий (третий слева) в президиуме III Конгресса Коммунистического Интернационала. В президиуме были также Григорий Зиновьев, Михаил Калинин, Карл Радек, Николай Бухарин, Лев Каменев. Из них впоследствии уцелел только Калинин, Петроград, 1921 год

На самом деле, несмотря на то что Троцкого сталинская пропаганда клеймила как «агента гестапо», сам Сталин в то время искал контактов с Гитлером. Фарсовость московского процесса подкреплялась и конфиденциальными заявлениями торгпреда СССР в Германии Давида Канделаки, которому было поручено прозондировать почву насчет перспектив советско-германского сближения. А сотрудник наркомата иностранных дел Георгий Астахов, впоследствии сыгравший важную роль в подготовке пакта Молотова — Риббентропа, в частной беседе с представителем германского информационного бюро в Москве Эрвином Шуле доверительно сообщил тому, что очередной процесс над «агентами Троцкого» не имеет антигерманской направленности. Таким образом, кампания в первую очередь предназначалась для внутреннего потребления. Тем более что Карл Радек — циник, хвастун и болтун, — несмотря на ум, острое перо и знание языков, популярностью среди ленинцев не пользовался. После того, как в 1929 году он подвел под расстрел известного чекиста Якова Блюмкина, по наивности поделившегося с ним намерением установить за границей контакты с Троцким, многие старые большевики перестали подавать «Карлуше» руку. Затем, забыв о симпатиях к левой оппозиции, он стал верным клевретом Сталина, любившего самоуничижение и антисемитские шутки Радека. Тем не менее многие современники удивились, узнав о том, что Радек избежал расстрела, по крайней мере временно. Его очередь наступила, когда после первого московского процесса, состоявшегося в августе 1936-го, Сталину потребовался новый спектакль.


 

Расчеты вождя

После первого процесса и расстрела Льва Каменева и Григория Зиновьева вождь приказал создать и разоблачить «параллельный антисоветский троцкистский центр». На роли его главарей намечались деятели троцкистской оппозиции 1920-х годов, ранее входившие в руководящие партийные органы, а ныне занимавшие другие должности: первый заместитель наркома тяжелой промышленности СССР Георгий Пятаков, сотрудник газеты «Известия» Карл Радек, первый заместитель начальника Центрального управления шоссейных дорог и автомобильного транспорта при Совнаркоме СССР Леонид Серебряков и первый заместитель наркома лесной промышленности СССР Григорий Сокольников. При этом Серебряков и Сокольников были арестованы НКВД еще летом 1936 года — до первого процесса, а Пятаков и Радек — в середине сентября.

"Сталин хотел физически уничтожить всех самых видных сторонников Троцкого, независимо от степени их лояльности."

Николай Ежов, в конце сентября 1936-го сменивший Генриха Ягоду на посту наркома внутренних дел, требовал от следствия, чтобы члены «центра» признали себя не просто эмиссарами Троцкого, но и агентами Германии и Японии, собиравшимися «реставрировать капитализм» в СССР в интересах иностранных держав.

Члены советской делегации на переговорах в Берлине (слева направо): Георгий Чичерин, Карл Радек, Максим Литвинов, Стефан Братман-Бродовский, 1922 год

Таким образом, Сталин преследовал несколько комбинированных целей. Во-первых, речь шла о личной и политической мести: он хотел физически уничтожить всех самых видных сторонников Троцкого независимо от степени их лояльности, глубины раскаяния и серьезности «разоружения перед партией». Реальное количество идейных троцкистов в СССР, находившихся к концу 1936 года преимущественно в лагерях и ссылках, исчислялось несколькими тысячами человек. В живых не должны были остаться ни они сами, ни их прошлые лидеры, в абсолютном большинстве капитулировавшие в конце 1920-х — начале 1930-х годов. Во-вторых, от «троцкистского центра» следователи НКВД могли легко перебросить мостик к «правым», тем самым подготовив расправу над Алексеем Рыковым и Николаем Бухариным — с сентября 1936 года те пребывали в наивной уверенности, что расследование против них прекращено. При этом если Бухарин и Рыков рассчитывали на заступничество со стороны члена Политбюро ЦК ВКП(б) Серго Орджоникидзе, то арест его первого заместителя по наркомату тяжелой промышленности в 1932–1934 годах Пятакова бросал тень и на самого наркома, имевшего смелость возражать и перечить Сталину. В-третьих, обвинения в «измене родине» дискредитировали оппозицию в глазах тех советских людей, которые жалели оклеветанных «вождей Октября». В-четвертых, мифы о террористической деятельности троцкистского подполья позволяли Сталину худо-бедно объяснить бесчисленные катастрофы в советской промышленности, страдавшей высокой аварийностью из-за низкой культуры труда, нарушений норм строительства, производства и техники безопасности. Наконец, существовала еще одна причина для поспешной инсценировки в Доме Союзов — и эта причина «случайно» вскрылась в ходе самого процесса.

Фигуранты второго антитроцкистского процесса — Леонид Серебряков, Георгий Пятаков, Григорий Сокольников Роли в спектакле

Подготовка процесса шла четыре с половиной месяца и велась сотрудниками НКВД из рук вон плохо. Следователи собирались помимо четверки руководителей «центра» вывести на процесс еще тринадцать подлинных и мнимых троцкистов, занимавших разные должности в советском хозяйственном аппарате: бывшего чекиста и заместителя наркома путей сообщения СССР Якова Лившица, бывшего командующего Московским военным округом и начальника сельскохозяйственного отдела Управления рабочего снабжения Кузбасстроя Николая Муралова, заместителя начальника Кемеровохимкомбинатстроя Якова Дробниса, начальника строительства Новосибирского завода горного оборудования Михаила Богуславского и других специалистов, подходивших по своим должностям на роли местных организаторов диверсий и вредительства.

Но полученные показания не стыковывались друг с другом и не подкреплялись хотя бы символическими доказательствами. Главными уликами оставались запротоколированные слова обвиняемых. Нелепости предварительного следствия дискредитировали весь спектакль. Например, Пятаков заявил, что 12 декабря 1935 года летал на конспиративную встречу с Троцким в Осло из Берлина, где находился в сос-таве советской делегации, а затем вернулся в Германию. Однако норвежская пресса во время процесса опубликовала заявление, что в декабре 1935 года ни один гражданский самолет на указанном аэродроме не приземлялся.

Или другой эпизод. Один из подсудимых — снабженец Валентин Арнольд — рассказал Вышинскому о том, как собирался пожертвовать собой, подстроив аварию для убийства председателя Сов-наркома и члена Политбюро Вячеслава Молотова. И тут же заявил об обещанном ему за это карьерном взлете после прихода троцкистов к власти.

Андрей Вышинский зачитывает обвинение, Москва, январь 1937 года

Признания и самооговоры добывались сотрудниками НКВД давлением, шантажом, угрозами родственникам, обещанием сохранить жизнь и т.д. Использовались многочасовые «конвейерные допросы» и «стойки». Пятакову, скорее всего, давались какие-то обещания от имени Орджоникидзе, который, в свою очередь, верил Сталину. Но большую помощь следователям оказал и Радек, включившийся со всем пылом в сочинение необходимых протоколов в обмен на гарантию жизни. Именно Радек готовился обличать Бухарина в связях с троцкистским подпольем, прекрасно понимая, что это будет стоить тому жизни. В итоге все семнадцать подследственных, включая двух предполагаемых сексотов — Алексея Шестова, управлявшего рудником в Кемеровской области, и Ивана Граше, старшего экономиста Главхимпрома, — согласились играть отведенные им роли в готовившемся спектакле.

Финал

Второй московский процесс проходил в Доме Союзов с 23 по 30 января 1937 года. В заседании Военной коллегии Верховного суда СССР председательствовал армвоенюрист Василий Ульрих, специализировавшийся на ведении судебных процессов против «врагов народа» с предрешенными приговорами. Четырнадцать подсудимых от услуг защитников «отказались», а трое получили адвокатов, усердно подыгрывавших стороне обвинения.

Власть явно использовала процесс для нагнетания истерии в стране накануне массовых расстрелов по разнарядкам, направлявшимся из Москвы в территориальные органы НКВД. Сомнения в достоверности показаний рассматривались как государственная нелояльность. Поэтому бурный восторг по поводу разоблачения «троцкистского центра» выражали и те, кто верил, и те, кто не верил в реалистичность сведений из официальных судебных отчетов. В связи с январским процессом достигла апогея травля Бухарина и Рыкова, которых Сталин собирался морально добить на грядущем пленуме ЦК ВКП(б).

Самой сенсационной новостью процесса стала фраза из показаний Радека от 24 января: «Путна встречался со мной, передав одну просьбу Тухачевского». Военный атташе СССР в Великобритании комкор Витовт Путна был арестован НКВД в августе 1936 года по обвинению в заговорщической деятельности. Тем самым подчеркивались контакты «троцкистского центра» в высшем комсоставе РККА. Однако имя первого заместителя наркома обороны СССР маршала Михаила Тухачевского прозвучало как гром среди ясного неба. И хотя Радек в следующем диалоге с Вышинским как будто дезавуировал любые подозрения в адрес военачальника, было ясно, что не только для Тухачевского, но и для командных кадров Красной армии, которых репрессии и чистки практически еще не коснулись, прозвучал тревожный сигнал.

"На втором московском процессе впервые прозвучал тревожный сигнал для маршала Тухачевского и всех командных кадров Красной армии."

30 января 1937 года Военная коллегия Верховного суда СССР огласила приговор. Из семнадцати человек тринадцать были приговорены к расстрелу, включая Пятакова и Серебрякова. Их расстреляли 1 февраля. Радека, Сокольникова и Арнольда осудили на 10 лет лагерей, а инженера Михаила Строилова — на 8 лет. Тем самым Сталин как бы подавал участникам грядущих судебных спектаклей надежду на сохранение жизни, если те согласятся сотрудничать со следствием. Однако и это была лишь видимость. В 1939 году сотрудники НКВД организовали убийства Радека и Сокольникова в местах заключения, свалив их гибель на сокамерников. Арнольд и Строилов в числе других заключенных были расстреляны сотрудниками НКВД под Орлом в сентябре 1941 года. Все осужденные по сфабрикованному второму московскому процессу были ликвидированы. В живых не оставили никого.

Фото: wikipedia.org, © collection roger-viollet/afp/east news, © harlingue/roger-viollet/afp/east news

Карл Радек – автор и герой анекдотов - Книги: читаем и обсуждаем!

Сталин сказал Радеку: «Товарищ Радек, я слышал, что ты сочиняешь политические анекдоты. Анекдоты — это неплохо. Только обо мне не надо сочинять анекдотов. Я ведь вождь». «Ты — вождь?! Этот анекдот сочинил не я», — ответил Радек... Радеку пообещали, что его не расстреляют, если он сыграет отведенную ему роль на судебном процессе. И он играл сразу в обвиняемого и обвинителя. Каялся, признавался в несусветных грехах, давал губительные для себя и других показания. Его реплики были яркими, вызывая улыбки и хихиканье в зале. Вместе с прокурором он превращал процесс в шоу.

Знаменитый карикатурист Борис Ефимов писал в книге воспоминаний «Десять десятилетий» (книгу он опубликовал к своему столетнему юбилею, а прожил 108 лет):

«А кто такой Карл Радек? На этот вопрос я предвижу два возможных ответа:
— Не знаю. Не помню.
— Что-то слышал. Но стоит ли вспоминать?
На мой взгляд, если мы хотим знать свое прошлое, если нам не безразлична наша история, то мы должны знать и вспоминать людей, оставивших в этой истории свой след. Знать и помнить о людях не только „хороших и разных“, но и о просто разных. Даже если они были не совсем хорошие».

Главный герой советских анекдотов

Когда Гамлета называют главным героем Шекспира, то иногда уточняют: у Шекспира множество самых разных ярких персонажей, но только Гамлет мог бы написать его пьесы, поэмы, сонеты.

То же говорят про Ивана Карамазова — главного героя Достоевского, — который единственный способен был бы вместо него написать его романы.

В этом отношении главным героем русского анекдота ХХ века является Карл Бернгардович Радек (урожденный Кароль Собельсон), о котором не только рассказывается во многих анекдотах, но и сообщается, что он сам был одним из самых плодотворных сочинителей анекдотов.

Это было амплуа Радека в партии большевиков. Ленин на VII съезде партии 8 марта 1918 года обронил: «Я вернусь к товарищу Радеку, и здесь я хочу отметить, что ему удалось нечаянно сказать серьезную фразу...». А в ходе дальнейших дискуссий добавил: «На этот раз вышло так, что у Радека получилась совершенно серьезная фраза».

Карл Радек

Троцкий писал о Радеке, что он «говорит серьезно лишь в виде исключения» и «имеет органическую склонность поправлять действительность, ибо в сыром виде она не всегда пригодна для анекдотов».

«Радек принадлежит к числу профессиональных остряков и рассказчиков анекдотов. Этим я не хочу сказать, что у него нет других достоинств... Обычно он не рассказывает о событиях, а излагает по поводу них остроумный фельетон», — утверждал Троцкий.

Анекдот: «Сталин сказал Радеку: «Товарищ Радек, я слышал, что ты сочиняешь политические анекдоты. Анекдоты — это неплохо. Только обо мне не надо сочинять анекдотов. Я ведь вождь». «Ты — вождь?! Этот анекдот сочинил не я», — ответил Радек.

Как и положено герою анекдотов, Радек был наделен умом, лишенным чувства ответственности, хитростью плута, который способен обхитрить и загнать в тупик самого себя, остротой языка, наблюдательностью, сексуальной активностью и глубочайшей безнравственностью человека переломной эпохи.

Анекдот 30-х годов
В камере на Лубянке трое. Традиционный вопрос: «За что?»
— Я за то, что ругал видного партийного деятеля Радека.
— Я за то, что поддерживал проклятого врага народа — троцкиста Радека.
— А я, извините, сам Карл Радек...

Биография в анекдоте
Его собственная судьба — скверный трагикомичный анекдот, для любителей черного юмора.
Заполняя в 1937 году в тюрьме анкету, Радек на вопрос, чем он занимался до революции, написал: «Сидел и ждал».
Следующим шел вопрос: «Чем занимались после революции?».
Ответом было: «Дождался и сел».

Гражданин мира

Кароль Собельсон родился 1885 году в Австро-Венгерской империи. В городе Лемберге, который теперь называется Львовом. В еврейской семье. Родители его были учителями. Рано потерял отца. Детство и юность провёл в Тарнау (ныне Тарнув, Польша). Революционной деятельностью увлекся в возрасте 14 лет (вел агитацию среди рабочих). За что дважды исключался из гимназии.

Учился на историческом факультете Краковского университета. Позже учился в Лейпцигском университете (слушал лекции по истории Китая), в Берне и других немецких учебных заведениях.

Он был очень некрасив и чрезвычайно сексуально активен, как может быть похотлив и любвеобилен только уродливый близорукий щуплый карлик, с зубами, выдающимися вперед, с вечной привычкой гримасничать, передразнивать, обезьянничать.

С 17 лет член Польской социал-демократической партии Галиции и Тешинской Силезии. С 18 — член РСДРП. В 19 лет вступил в социал-демократическую партию Королевства Польши и Литвы. Был также членом Социал-демократической партии Германии, из которой его исключили по требованию Розы Люксембург — за растрату партийных денег, воровство и пр.

Анекдот о сознательном рабочем
— Что такое сознательный рабочий?
— Это член партии, который осознает, как нужно пользоваться партийной кассой.

Я дам вам «Парабеллум»

Скандальное изгнание Радека из рядов СДПГ — история темная. Возможно, ненависть Розы была вызвана глубоко личными и даже женскими причинами. Но это дело могло поставить точку в революционной карьере Радека — социал-демократа общеевропейского значения.

Если бы... не начало Первой мировой войны.

Он переехал в Швейцарию, где сблизился с большевиками и примкнул к лагерю Ленина. Большевики оценили его искрометный талант публициста. Он писал под псевдонимом «Парабеллум» на русском, польском, немецком и английском языках.

Он оказался нужен большевикам как человек, который знал социал-демократические организации в разных странах Центральной Европы, понимал динамику процессов, которые происходят внутри них.

О революции в России Радек узнал в Давосе за обедом, «между мясом и компотом». Покинул Швейцарию в ленинском «пломбированном» вагоне (вопреки легенде, вагон не был пломбирован, «мы только обязались не выходить из вагона»). Но сошел на полпути — в Стокгольме, став заграничным связным большевиков.

Эту роль он будет выполнять и после октябрьской революции. Ленин отправит его на переговоры в Брест-Литовск. Потом во время немецкой революции 1918 года в Германию, где он не смог (или не захотел) спасти свою старую знакомую Розу Люксембург. В 1919 году был посажен в немецкую тюрьму Моабит, которую только недавно покинул Евно Азеф.

В январе 1920-го был освобождён и выехал в Москву, где стал секретарем Коминтерна и одним из главных ленинских экспортеров революции.

О мировой революции
Перед Радеком и его товарищами была поставлена цель: превратить русскую революцию в мировую.
Ему приписывают создание анекдота о еврее, у которого была престижная «стабильная работа: он должен был каждое утро подниматься на самую высокую башню Кремля и смотреть на Запад, чтобы вовремя сообщить о зареве всемирной революции. Многие страны пытались переманить еврея, чтобы он смотрел за чем-то другим, но он отказывался: ему нужна была постоянная работа...»

«Жидов не хватит!»

Художник Николай Эрнестович Радлов рассказал байку: Радек шел куда-то с Лениным и рассказывал ему анекдоты, до которых Ленин был большой любитель. Беседовали двое: большевик и хохол. Большевик говорит: «Наша революция уже перекидывается в Германию, будет революция в Германии, во Франции, в Италии, в Америке».
«Не, того не будет», — спокойно отвечает хохол.
«А почему же?» — спросил большевик.
«Жидив не хватит!» — ответил украинец.

Ленин очень смеялся. Через некоторое время было заседание Коминтерна, Радек получает записочку от Ленина: «Ваш хохол был не прав... Хватит!»

Еврей с кольцом в носу
Первый съезд трудящихся Востока. Радека упрекают: «А где делегат от народов Африки?»
Карл Бернгардович ответил: «Товарищи, дни и недели я разыскивал еврея, который бы покрасил в черный цвет лицо и вдел бы кольцо в нос, и не нашел...».

Лариса Рейснер

Один из самых известных и бурных романов Радека — с Ларисой Рейснер — прототипом женщины-комиссара из «Оптимистической трагедии».

С Рейснер он прибыл в Германию в 1923 году, когда в очередной раз показалась возможность немецкой революции. Она притворялось польской графиней, он её секретарем.

Они были свидетелями Гамбургского восстания. Оба описали его. Об этой их поездке ходили легенды.

В июне 1923 г. Радек выступил сторонником союза коммунистов с немецкими националистами (даже национал-социалистами) в борьбе против общего врага — «буржуазной демократии».

После возвращения Лариса рассталась с Радеком, сбежала от него на Донбасс.

«Нас мало. Нас, может быть, трое
Донецких, горючих и адских».

Так писал Борис Пастернак. Последние события доказывают, что «донецких, горючих и адских» — значительно больше.

Ларису обожали выдающиеся поэты Серебряного века, начиная с её первого мужчины — Николая Гумилева.

Николай Гумилев, Федор Раскольников, Карл Радек — три главных человека в её жизни. Может быть именно поэтому, её, с почестями похороненную в 1926 году (она умерла в 30 лет от брюшного тифа) репрессировали посмертно. В годы большого террора была уничтожена её могила.

«Лучше быть хвостом у Льва»

При жизни Ленина блистательный Радек был в фаворе.

Потом партия раскололась на два лагеря. Радек примкнул к троцкистам. Поставил не на ту лошадь. Радек был ближайшим соратником Троцкого.

Ворошилов обвинял Радека в том, что он плетется в хвосте у Льва Троцкого. Радек ответил эпиграммой:

Эх, Клим, пустая голова,
Навозом доверху завалена,
Уж лучше быть хвостом у Льва,
Чем задницей у Сталина.

Вероятно, впоследствии Радеку было особенно противно, что их — умников, интеллектуальную элиту партии — побеждают именно «пустые головы»: партаппаратчики, которые не могли похвастаться ни эрудицией, ни знанием языков, концептуально несостоятельные, теоретически плохо подкованные, неспособные даже на оригинальные интриги. Просто берущие твердокаменным организационным задом.

Что такое КУТВ?

В 1925-1927 гг. Радек возглавлял КУТВ (Коммунистический университет трудящихся Востока) имени Сунь Ятсена.

«Карл Радек определял КУТВ следующим образом: учебное заведение, в котором польские и немецкие евреи по-английски читают лекции китайцам о том, как делать революцию по-русски».

Первый любовник Совдепии
Радеку, как и другому уродливому коротышке, Азефу, нравились высокие статные блондинки с пышными прелестями.
Маленький, щуплый, некрасивый Радек — сатир революции — считался неутомимым ловеласом, соблазнявшим русских и иностранных красавиц.
Рассказывают, что однажды Карл Бернгардович провожал некоего посла, возвращавшегося на родину. Отъезжающие и провожающие оживленно беседовали на перроне Белорусского вокзала, но, когда прозвучал гудок паровоза, извещающий, что до отхода поезда осталось пять минут, как и всегда бывает в таких случаях, наступило тягостное и неловкое молчание...
Пытаясь разрядить обстановку, посол обратился к известному остроумцу Радеку:
— Господин Радек! Не порадуете ли Вы нас на прощание каким-нибудь свежим анекдотом?
— Охотно! — сказал Радек. — Например, знаете ли Вы, какая разница между моей и Вашей женой?
— Нет! — ответил посол и замер в ожидании остроумного ответа.
В этот момент поезд тронулся и стал медленно набирать скорость. И тогда Радек, прощально помахав рукой, медленно, почти по складам, произнес:
— А я — знаю...

«Антисемитизм марксистский»

Борис Бажанов в книге «Воспоминания бывшего секретаря Сталина» вспоминает:

«Очень характерно, что антиеврейскую линию Сталина мировая еврейская диаспора до самой войны не поняла. Неосторожный антисемит Гитлер рубил с плеча, осторожный антисемит Сталин всё скрывал. И до самого „заговора белых халатов“ еврейское общественное мнение просто не верило, что коммунистическая власть может быть антисемитской. Да и с этим „заговором“ всё было приписано лично Сталину. И ещё понадобилось немало лет, чтобы, наконец, был понят этот смысл политики сталинских преемников, которые не видели никаких резонов, чтобы менять сталинскую линию.

Порядочную часть советских и антисоветских анекдотов сочинял Радек. Я имел привилегию слышать их от него лично, так сказать, из первых рук. Анекдоты Радека живо отзывались на политическую злобу дня. Вот два характерных радековских анекдота по вопросу об участии евреев в руководящей верхушке.

Первый анекдот: два еврея в Москве читают газеты. Один из них говорит другому: „Абрам Осипович, наркомом финансов назначен какой-то Брюханов. Как его настоящая фамилия?“ Абрам Осипович отвечает: „Так это и есть его настоящая фамилия — Брюханов“. „Как! — восклицает первый. Настоящая фамилия Брюханов? Так он — русский?“ — „Ну, да, русский“. — „Ох, слушайте, — говорит первый, — эти русские — удивительная нация: всюду они пролезут“.

А когда Сталин удалил Троцкого и Зиновьева из Политбюро, Радек при встрече спросил меня: „Товарищ Бажанов, какая разница между Сталиным и Моисеем? Не знаете. Большая: Моисей вывел евреев из Египта, а Сталин из Политбюро“.

Это выглядит парадоксально, но к старым видам антисемитизма (религиозному и расистскому) прибавился новый — антисемитизм марксистский...»

Лидеры «Левой оппозиции» в 1927 году незадолго до их высылки из Москвы. Сидят слева направо: Л. Серебряков, К. Радек, Л. Троцкий, М. Богуславский и Е. Преображенский; стоят: Х. Раковский, Я. Дробнис, А. Белобородов и Л. Сосновский.

«Партию партиями отправляют в ссылку»

Первые репрессии были сравнительно мягкими. В 1927 году его отправили в ссылку в Тобольск.

«Со Сталиным трудно спорить — я ему цитату, а он мне — ссылку» — отозвался анекдотом Радек.

«Со Сталиным теперь просто невозможно разговаривать. Оппозиционер ему — цитату из Маркса, вескую, неопровержимую, а Сталин в ответ — ссылку. Оппозиционер — опять цитату, на этот раз из Ленина, а Сталин — вторую ссылку, подальше...»

В Тобольске он поселился на улице Свободы. «Тот факт, что ты доехал до улицы Свободы и на ней тебя упрятали от борьбы с мировой буржуазией, является, конечно, самым неприличным из всех анекдотов, которые ты знал за всю твою жизнь», — писал Радеку в феврале сосланный в Уральск Преображенский.

Он шутил про расхождения со Сталиным. Мол, не надо драматизировать. Расхождения незначительные. И только по аграрному вопросу: «Сталин хочет, чтобы моя персона лежала в сырой земле, а я хочу — наоборот...». Эту шутку Сталин Радеку простить не мог, сколько бы Радек потом ни каялся.

Капитуляция

Сначала он хорохорится. Потом начинает понимать, что Троцкий проиграл окончательно. Принимает линию партии. Публикует заявления о разрыве с оппозицией.

Радеку приписывали шутку: «Маркс и Энгельс прислали заявление, в котором отрекаются от своего учения и признают правильной генеральную линию сталинской партии».

Его вернули, снова приблизили, восстановили в партии. Но прежних высот он уже не достигал. В 1932–36 гг. был заведующим Бюро международной информации ЦК ВКП(б), а также заведующим международным отделом газеты «Известия».

В 1929 году знаменитого чекиста-авантюриста Якова Блюмкина расстреляли за то, что он привез в СССР письмо Троцкого к Радеку.

Он успел сыграть очень деструктивную роль в Германии, добившись розни левых сил, способствовал приходу Гитлера к власти. Он недооценил «национал-большевика» Гитлера, как до того недооценил Сталина.

«А вы соберите их в колхоз»

В 30-е годы Радек именует в своих статьях Троцкого словосочетаниями «кровавый шут» и «фашистский обер-палач», а Сталина называет «великим зодчим социализма».

Вероятно, шутки и сочинение анекдотов были его отдушиной. Впрочем, может быть, многие анекдоты ему приписывали (так же, как, например, фольклорная традиция Средней Азии приписывала множество шуток и комических ситуаций Ходже Насреддину).

— Сталин спрашивает у Радека: «Как же мне избавиться от клопов?» Радек отвечает: «А Вы организуйте из них колхоз — они сами разбегутся».

— «Первый блин всегда Совнаркомом».

— В разгар очередной реформы ВСНХ Радек предложил слить все наркоматы в три, которые следовало назвать Наркомтяп, Наркомляп и Наркомдуб.

На вопрос об однопартийной системе:
— Конечно, у нас могут быть две партии... одна у власти, другая в тюрьме.

Когда борьба с антисемитизмом свелась к замене слова «жид» на «еврей», Радек сказал: «Раньше говорили подЖИДаю трамвай; теперь надо сказать подЕВРЕиваю трамвай».

Последняя шутка

Был анекдот о доме, в котором жили заслуженные старые большевики. Их понемногу снимали с постов, многих исключали из партии. Женщина, которая мыла в этом доме лестницу, говорила: «Посмотрите, вон идет бывший нарком» или «Идет бывший прокурор». А про Радека сказала: «Посмотрите, это пошел бывший Радек».

Борис Ефимов пишет: «Веселый циник и острослов, автор каламбуров и анекдотов, в том числе и тех, которых он не сочинял, Радек был широко популярен. Помню, я видел, как на одном из празднеств на Красной площади он поднимался на трибуну для гостей, держа за руку маленькую дочку, и кругом слышалось:

— Смотрите, смотрите! Карл Радек идет. Карл Радек!

Возможно, что и Сталина забавляли шутки и остроты Радека, но не в характере Хозяина было забывать и прощать колкости по своему адресу. В этом отношении „запоминающее устройство“ в его мозгу работало безукоризненно, и, когда начались репрессии тридцатых годов, Радеку припомнили его близость к Троцкому.

Арест. Тюрьма. Следствие. И открытый показательный процесс...»

На пороге небытия, в безысходно трагической ситуации Радек создал свой последний анекдот: на скамье подсудимых Карл Бернгардович признался, что он и другие подсудимые лживыми показаниями, запирательствами и обманами мучили самоотверженных следователей НКВД, этих исполнителей воли партии, защитников народа от его врагов, чутких и гуманных друзей арестованных.

Последняя роль

«Вот он, игравший ни мало ни много
Идеями, жизнями, пушками,
В черных бакенах — не без намека —
Загримированный Пушкиным...»

— писал Илья Сельвинский о выступлениях Радека на процессе.

Радеку пообещали, что его не расстреляют, если он сыграет отведенную ему роль на судебном процессе. И он играл сразу в обвиняемого и обвинителя. Каялся, признавался в несусветных грехах, давал губительные для себя и других показания. Его реплики были яркими, вызывая улыбки и хихиканье в зале. Вместе с прокурором он превращал процесс в шоу.

Лион Фейхтвангер, присутствовавший на этом процессе, рассказывая о нем в книге «Москва 1937», делится своим наблюдением: при оглашении приговора перечислялись фамилии подсудимых с прибавлением роковых слов: «Приговорить к расстрелу... Приговорить к расстрелу... К расстрелу... расстрелу». И вдруг прозвучало:

— Радека Карла Бернгардовича — к десяти годам тюремного заключения...

По свидетельству Фейхтвангера, Радек пожал плечами и, оглянувшись на соседей по скамье подсудимых, «удивленно» развел руками. Этим он как бы говорил: «Странно. Сам не понимаю, в чем дело...»

Сталин сдержал обещание. Его не расстреляли. 19 мая 1939 года Карла Радека забили насмерть в Верхнеуральском политизоляторе, разбив голову о цементный пол.

Давид Эйдельман

Из: РеЛевант

http://izbrannoe.com/news/lyudi/karl-radek-avtor-i-geroy-ane...

Радек Карл: Электронная еврейская энциклопедия ОРТ

РА́ДЕК Карл Бернгардович (псевдоним, настоящая фамилия Собельсон; 1885, Львов, — 1939, ?), деятель европейского социал-демократического и коммунистического движений, советский партийный публицист.

Детство и юность провел в Тарнове (ныне Тарнув), где мать работала народной учительницей (отец умер, когда Радеку не было пяти лет). Там же окончил польскую гимназию (1902). С детства читал по-немецки — на «языке просвещения евреев Галиции». С 14 лет входил в социалистические кружки, вел агитацию среди рабочих, за что его дважды исключали из гимназии. С 1902 г. — член польской социал-демократической партии Галиции и Тешинской Силезии, сотрудничал в ее прессе. С 1904 г. состоял в Социал-демократии Королевства Польского и Литвы. В 1905 г. Радек нелегально прибыл в Варшаву, где совместно с Я. Тышкой, Розой Люксембург, Ю. Мархлевским и другими редактировал газету «Трибуна». В 1906 г. сидел полгода в тюрьме, где усиленно изучал русский язык. Весной 1907 г. вновь арестован и зимой того же года выслан в Австрию.

С 1908 г. — активный деятель левого крыла германского социал-демократического движения. Сотрудничал в ряде органов германской социал-демократической печати, публикуя статьи главным образом по вопросам партийной тактики и международной политики. Слушал лекции по истории Китая в Лейпцигском университете, а также по вопросам международной политики в семинарии К. Лампрехта (основоположник психосоциального подхода к истории). С начала Первой мировой войны занял интернационалистскую позицию и был вынужден переехать в Швейцарию. Участвовал в конференциях левых социалистов (Циммервальд, 1915; Кинталь, 1916; Стокгольм, 1917), сблизился с большевиками и перешел в их лагерь. После Февральской революции 1917 г. проехал в «ленинском запломбированном вагоне» через Германию, затем перебрался в Швецию, где вместе с Я. Ганецким (Фюрстенберг, 1879–1937) и В. Воровским был агентом ЦК большевиков для связи с заграницей. С ноября 1917 г., живя в Петрограде, ездил по различным государственным поручениям: вел предварительные переговоры с представителем германского правительства, а затем участвовал (как член коллегии Народного комиссариата иностранных дел /Наркоминдел/) в Брест-Литовских мирных переговорах.

В 1918 г. был одним из лидеров группы так называемых левых коммунистов, выступавших против подписания договора с Германией. В феврале 1918 г. вошел в состав Ревкома по защите Петрограда, с марта руководил отделом Центральной Европы Наркоминдела и отделом внешних сношений ЦИКа. После начала германской революции (ноябрь 1918 г.) нелегально въехал в Германию, участвовал в организации первого съезда компартии Германии и стал фактически (после убийства Розы Люксембург и К. Либкнехта) одним из ее руководителей.

В феврале 1919 г. был арестован, после освобождения из тюрьмы (декабрь того же года) возвратился в Россию. В 1919–24 гг. — член ЦК РКП(б), в 1920–24 гг. — член президиума (в 1920 г. секретарь) исполкома Коминтерна. В этот период Радек поддерживал контакты с левой (прокоммунистической) фракцией партии По‘алей Цион, которая стремилась вступить в Коминтерн. Радек был докладчиком на 2-м, 3-м и 4-м конгрессах Коминтерна, а также на съезде трудящихся Востока (Баку, 1920), который он организовал совместно с Г. Зиновьевым. Во время польско-советской войны (1920) Радек стал членом Польского революционного комитета, задуманного как коммунистическое правительство Польши, и в июле–сентябре находился на фронте. В октябре 1920 г. был нелегально отправлен в Германию, где хотел реализовать предложенную им и некоторыми другими деятелями Коминтерна тактику «единого фронта» коммунистов и социал-демократов. В отличие от Г. Зиновьева и других большевистских лидеров, он не исключал возможности «единого фронта сверху», т. е. сотрудничества не только с рядовыми социал-демократами, но и с руководством социал-демократических партий. В январе 1922 г. Радек по поручению Наркоминдела вел в Берлине секретные переговоры с командующим рейхсвером генералом Х. фон Сектом, тщетно пытаясь добиться для Советской России германской военной помощи. В апреле 1922 г. руководил делегацией Коминтерна на съезде трех Интернационалов. В мае 1923 г. Радек вернулся в Германию (на этот раз легально), где в условиях галопирующей инфляции и обнищания народа коммунисты снова были готовы отказаться от тактики «единого фронта» в пользу активных революционных действий. В июне 1923 г. Радек выступил сторонником союза коммунистов с немецкими националистами (даже национал-социалистами) в борьбе против общего врага — «буржуазной демократии». В октябре 1923 г. был командирован Коминтерном в Германию для участия в руководстве планировавшегося восстания, которое вспыхнуло в Гамбурге до его приезда и окончилось неудачей. Радека, поддержавшего решение большинства ЦК германских коммунистов об отступлении, сделали в Коминтерне «козлом отпущения» за поражение восстания.

После возвращения в Советский Союз принял участие в партийной дискуссии на стороне троцкистской (см. Л. Троцкий) оппозиции. В 1924 г. на 5-м конгрессе Коминтерна защищал тактику «единого фронта», принятую на 4-м конгрессе, но после победы «сектантской» позиции Г. Зиновьева по этому вопросу оставил руководящую работу в Коминтерне. В 1925–27 гг. был ректором Университета народов Востока (Китайского университета) имени Сунь Ятсена в Москве и членом главной редакции Большой Советской Энциклопедии. В 1927 г. на 15-м съезде ВКП(б) в числе 75 активных участников левой оппозиции исключен из партии. С января 1928 г. по май 1929 г. находился в ссылке на Урале, а затем в Томске. Летом 1929 г. обратился в ЦК вместе с И. Смилгой и Е. Преображенским с письмом, в котором признавал ошибочность своих взглядов и заявлял о своем отходе от троцкизма. Осенью 1929 г. Радек выдал властям резидента ГПУ на Ближнем Востоке Я. Блюмкина, передавшего ему письмо от находившегося в Турции Л. Троцкого. В январе 1930 г. Радек был восстановлен в партии. В 1932–36 гг. был заведующим Бюро международной информации ЦК ВКП(б), а также заведующим международным отделом газеты «Известия».

Радек был одним из самых блестящих и эрудированных партийных публицистов (писал на немецком, польском и русском языках). В 1920–30-х гг. Радек был влиятельным обозревателем («Правда» и «Известия») и лектором по вопросам внешней политики и международного рабочего движения. Радек выступал в печати и как литературный и театральный критик (одним из первых высоко оценил постановку «Короля Лира» в ГОСЕТе). Он также был широко известен как автор язвительных анекдотов о советской жизни и партаппаратчиках, в том числе и о И. Сталине.

Капитуляция Радека перед Сталиным, а в особенности предательство Блюмкина, о котором стало известно в кругах оппозиции, морально сломили его. Свой полемический и остросатирический талант Радек обратил против бывших соратников, а его восхваления Сталина («Зодчий социалистического общества», Москва, 1934), выделявшиеся пафосом даже на общем фоне славословий вождю, по определению И. Нусинова, «поднимаются до эпоса революции».

В 1935 г. Радек вошел в состав Конституционной комиссии ЦИК СССР и совместно с Н. Бухариным написал проект так называемой Сталинской конституции (1936). В августе 1936 г., во время первого из показательных процессов, Радек с гневом призывал к суровому наказанию Г. Зиновьева и Л. Каменева. В октябре 1936 г. Радек был арестован, долгое время не давал нужных властям показаний, но затем, по некоторым сведениям, после встречи со Сталиным, который взамен на обещание сохранить жизнь потребовал от Радека оговорить себя и других (в том числе и находившегося на свободе друга Радека — редактора «Известий» Н. Бухарина), согласился сотрудничать со следствием. На сфабрикованном процессе «Параллельного антисоветского троцкистского центра» (январь 1937 г.) Радек, со свойственным ему красноречием, играл основную роль (признав себя «коварным лжецом», он в то же время указал, что судебное дело базируется исключительно на его собственных показаниях). Из 17 подсудимых 13 были приговорены к расстрелу, двоих позже расстреляли по заочно вынесенному приговору, а Радека и Г. Сокольникова, приговоренных к десяти годам тюрьмы, 19 мая 1939 г. (явно по приказу начальства) насмерть забили уголовники. В 1988 г. Радек был реабилитирован Верховным Судом СССР.

Хотя сам Радек был совершенно безразличен к еврейству, для многих современников (принадлежавших часто к противоположным политическим лагерям) он из-за своего участия в различных европейских партиях, преданности идее мировой революции, а также благодаря своей внешности, соответствовавшей карикатурному стереотипу еврея, был олицетворением космополитического «иудеокоммуниста».

Радек — автор ряда работ по истории коммунистического и рабочего движения, тактике и стратегии революционной борьбы, а также художественно-мемуарных «Портретов и памфлетов» (М.—Л., 1927; доп. изд. тт. 1–2 — 1933; переиздания 1934 и 1935).


Смотрите также