Приглашаю присоединиться ко мне в следующих сервисах:
Главная » Разное » А не испить ли нам кофею сказал граф графине анекдот

А не испить ли нам кофею сказал граф графине анекдот


анекдоты повторные :: 28 декабря 2014

Анекдот очень старый, но мне не удалось найти в сети его более-менее полный вариант, только жалкие обрывки.
Поэтому предлагаю анекдот в том виде, в котором я его услышал первый раз лет 40 назад.

70-е годы прошлого века.
Молодой начинающий автор принес свой первый роман в издательство.
Редактор, не глядя в его сторону, сказал, - молодой человек, Вы видите, сколько у меня подобных произведений, я физически не могу всё это прочитать. Поэтому откройте Ваш роман на произвольной странице и прочтите мне один абзац. Я сразу скажу Вам, можете ли Вы рассчитывать на публикацию.
Автор открыл книгу и прочитал:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике».

- Что ж, неплохо для начала, - отметил редактор. Тема дворянства и его неизбежного разложения интересна нашему читателю. Но, безусловно, текст надо доработать, поскольку не видно связи сюжета с рабочим классом. Неделя Вам на доработку.
Через неделю автор читал редактору новый вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы».

- Сразу могу сделать замечание, - сказал редактор. – нет революционного настроя, не ощущается надвигающаяся гроза революции, а без этого роман печатать нельзя.
Через неделю автор принес в редакцию очередной вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал».

- Уже лучше, - сказал редактор, - но всё как-то безрадостно, есть дворянство, есть рабочий класс, но у рабочего класса нет веры в светлое будущее.
Автор принес доработанный вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!».

- Гораздо лучше, - похвалил редактор. Но в романе, претендующем на публикацию, обязательно должно быть описание замечательной русской природы. Новый вариант звучал так:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь».

Хорошо, похвалил редактор, но не хватает таинственности, которую так любят наши читатели, надо доработать. Через несколько дней автор принес новый вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога».

Стоп, - сказал редактор. Таинственность есть, но Вы совершенно не раскрыли невыносимое положение крестьянства, а это надо обязательно сделать. Да и действующих лиц маловато для романа. Автор принес очередное исправление:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу».

- Совсем другое дело, но и для нашего крестьянства должен быть какой-то выход, нельзя прерывать описание тяжелой жизни крестьян на такой грустной ноте. Необходима хотя бы небольшая доза оптимизма.
Автор принес исправленный вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, - мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!».

Замечательно, - улыбнулся редактор, - многоплановый роман вырисовывается. Есть тема дворянства и его разложения, тема рабочего класса и его революционного настроя, очевидна вера в светлое будущее. Хорошо показана наша природа, есть элемент таинственности и совсем неплохо описана тяжелая доля русского крестьянина. Хорошо бы еще показать в Вашем романе полное загнивание капиталистического общества и неизбежную победу социализма.
Через неделю автор принес новый вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, - мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!
А в это же время на чердаке соседнего дома низшие полицейские чины развлекались с падшими уличными женщинами, которые при ином общественно-политическом строе могли бы стать полезными обществу. Смеркалось, но с неизбежностью всходила над Россией заря социализма».

Отлично, - сказал редактор, - но необходимо добавить заключительный штрих и показать направляющую и руководящую роль коммунистической партии. Сами понимаете, что в нынешней политической ситуации это надо сделать обязательно.
Через пару дней автор зачитал редактору окончательный вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, - мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!
А в это же время на чердаке соседнего дома низшие полицейские чины развлекались с падшими уличными женщинами, которые при ином общественно-политическом строе могли бы стать полезными обществу. Смеркалось, но с неизбежностью всходила над Россией заря социализма. Ибо в подвале неприметного дома напротив, в обстановке строжайшей секретности, уже второй день шло заседание III съезда РСДРП, на котором выступал с речью Владимир Ильич Ленин».

Молодец, - похвалил редактор, - роман практически готов к печати. Но я хотел бы обсудить название Вашего произведения. Предварительное рабочее название Вашего романа – «Эх, ёб твою мать!!!». Хорошее название, бойкое с сильным глубинным смыслом. Но, если не возражаете, я бы предложил убрать из названия междометие «Эх», уж слишком сильно цыганщиной отдаёт. Согласны?
- Согласен, - ответил автор.
Редактор кивнул и красным редакторским карандашом черканул в левом верхнем углу рукописи, - «В печать!».

анекдоты повторные :: 28 декабря 2014

Анекдот очень старый, но мне не удалось найти в сети его более-менее полный вариант, только жалкие обрывки.
Поэтому предлагаю анекдот в том виде, в котором я его услышал первый раз лет 40 назад.

70-е годы прошлого века.
Молодой начинающий автор принес свой первый роман в издательство.
Редактор, не глядя в его сторону, сказал, - молодой человек, Вы видите, сколько у меня подобных произведений, я физически не могу всё это прочитать. Поэтому откройте Ваш роман на произвольной странице и прочтите мне один абзац. Я сразу скажу Вам, можете ли Вы рассчитывать на публикацию.
Автор открыл книгу и прочитал:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике».

- Что ж, неплохо для начала, - отметил редактор. Тема дворянства и его неизбежного разложения интересна нашему читателю. Но, безусловно, текст надо доработать, поскольку не видно связи сюжета с рабочим классом. Неделя Вам на доработку.
Через неделю автор читал редактору новый вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы».

- Сразу могу сделать замечание, - сказал редактор. – нет революционного настроя, не ощущается надвигающаяся гроза революции, а без этого роман печатать нельзя.
Через неделю автор принес в редакцию очередной вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал».

- Уже лучше, - сказал редактор, - но всё как-то безрадостно, есть дворянство, есть рабочий класс, но у рабочего класса нет веры в светлое будущее.
Автор принес доработанный вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!».

- Гораздо лучше, - похвалил редактор. Но в романе, претендующем на публикацию, обязательно должно быть описание замечательной русской природы. Новый вариант звучал так:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь».

Хорошо, похвалил редактор, но не хватает таинственности, которую так любят наши читатели, надо доработать. Через несколько дней автор принес новый вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога».

Стоп, - сказал редактор. Таинственность есть, но Вы совершенно не раскрыли невыносимое положение крестьянства, а это надо обязательно сделать. Да и действующих лиц маловато для романа. Автор принес очередное исправление:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу».

- Совсем другое дело, но и для нашего крестьянства должен быть какой-то выход, нельзя прерывать описание тяжелой жизни крестьян на такой грустной ноте. Необходима хотя бы небольшая доза оптимизма.
Автор принес исправленный вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, - мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!».

Замечательно, - улыбнулся редактор, - многоплановый роман вырисовывается. Есть тема дворянства и его разложения, тема рабочего класса и его революционного настроя, очевидна вера в светлое будущее. Хорошо показана наша природа, есть элемент таинственности и совсем неплохо описана тяжелая доля русского крестьянина. Хорошо бы еще показать в Вашем романе полное загнивание капиталистического общества и неизбежную победу социализма.
Через неделю автор принес новый вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, - мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!
А в это же время на чердаке соседнего дома низшие полицейские чины развлекались с падшими уличными женщинами, которые при ином общественно-политическом строе могли бы стать полезными обществу. Смеркалось, но с неизбежностью всходила над Россией заря социализма».

Отлично, - сказал редактор, - но необходимо добавить заключительный штрих и показать направляющую и руководящую роль коммунистической партии. Сами понимаете, что в нынешней политической ситуации это надо сделать обязательно.
Через пару дней автор зачитал редактору окончательный вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, - мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!
А в это же время на чердаке соседнего дома низшие полицейские чины развлекались с падшими уличными женщинами, которые при ином общественно-политическом строе могли бы стать полезными обществу. Смеркалось, но с неизбежностью всходила над Россией заря социализма. Ибо в подвале неприметного дома напротив, в обстановке строжайшей секретности, уже второй день шло заседание III съезда РСДРП, на котором выступал с речью Владимир Ильич Ленин».

Молодец, - похвалил редактор, - роман практически готов к печати. Но я хотел бы обсудить название Вашего произведения. Предварительное рабочее название Вашего романа – «Эх, ёб твою мать!!!». Хорошее название, бойкое с сильным глубинным смыслом. Но, если не возражаете, я бы предложил убрать из названия междометие «Эх», уж слишком сильно цыганщиной отдаёт. Согласны?
- Согласен, - ответил автор.
Редактор кивнул и красным редакторским карандашом черканул в левом верхнем углу рукописи, - «В печать!».

Старый анекдот из жизни литераторов...

70-е годы позапрошлого века. Молодой начинающий автор принес свой первый роман в издательство. Редактор, не глядя в его сторону, сказал:
— Молодой человек, Вы видите, сколько у меня подобных произведений, я физически не могу всё это прочитать. Поэтому откройте Ваш роман на произвольной странице и прочтите мне один абзац. Я сразу скажу Вам, можете ли Вы рассчитывать на публикацию.

Автор открыл книгу и начал:
«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
— Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
— Отнюдь, — ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике».

— Что ж, неплохо для начала, — отметил редактор. Тема дворянства и его неизбежного разложения интересна нашему читателю. Но, безусловно, текст надо доработать, поскольку не видно связи сюжета с рабочим классом. Неделя Вам на доработку.

Через неделю автор читал редактору новый вариант:
«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
— Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
— Отнюдь, — ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы».

— Сразу могу сделать замечание, — сказал редактор. – нет революционного настроя, не ощущается надвигающаяся гроза революции, а без этого роман печатать нельзя.
Через неделю автор принес в редакцию очередной вариант:
«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
— Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
— Отнюдь, — ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал».

— Уже лучше, — сказал редактор, — но всё как-то безрадостно, есть дворянство, есть рабочий класс, но у рабочего класса нет веры в светлое будущее.
Автор принес доработанный вариант:
«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
— Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
— Отнюдь, — ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца: — кончай работу, Ванька, х*й с ней, с железякой, завтра докуём!».

— Гораздо лучше, — похвалил редактор. Но в романе, претендующем на публикацию, обязательно должно быть описание замечательной русской природы.
Через неделю новый вариант рукописи звучал так:
«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
— Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
— Отнюдь, — ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца: — кончай работу, Ванька, х*й с ней, с железякой, завтра докуём!
А за окном бушевала стихия: уже три часа шел проливной дождь».

— Очень хорошо — похвалил редактор — но не хватает таинственности, которую так любят наши читатели. Надо доработать.
Через несколько дней автор принес новый вариант:
«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
— Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
— Отнюдь, — ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение. Два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца: — кончай работу, Ванька, х*й с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия: уже три часа шел проливной дождь. Из камина торчала чья-то волосатая нога».

Стоп, — сказал редактор. Таинственность есть, не спорю. Но Вы совершенно не раскрыли невыносимое положение крестьянства, а это надо обязательно сделать. Да и действующих лиц маловато для романа.
Ещё через неделю автор принес очередное исправление:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
— Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
— Отнюдь, — ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение. Два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца: — кончай работу, Ванька, х*й с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь. Из камина торчала чья-то волосатая нога. Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу».

— Совсем другое дело, но и для нашего крестьянства должен быть какой-то выход, нельзя прерывать описание тяжелой жизни крестьян на такой грустной ноте. Необходима хотя бы небольшая доза оптимизма.
Автор принес исправленный вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
— Не испить ли нам кофею?- Спросил граф графиню.
— Отнюдь, — ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца: — Кончай работу, Ванька, х*й с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия: уже три часа шел проливной дождь. Из камина торчала чья-то волосатая нога. Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, — мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!».

Замечательно, — улыбнулся редактор, — многоплановый роман вырисовывается. Есть тема дворянства и его разложения, тема рабочего класса и его революционного настроя, очевидна вера в светлое будущее. Хорошо показана наша природа, есть элемент таинственности и совсем неплохо описана тяжелая доля русского крестьянина. Хорошо бы еще показать в Вашем романе полное загнивание капиталистического общества и неизбежную победу социализма.

Через неделю автор принес новый вариант:
«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
— Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
— Отнюдь, — ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, — кончай работу, Ванька, х*й с ней, с железякой, завтра докуём!

А за окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь. Из камина торчала чья-то волосатая нога. Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, — мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!
А в это же время на чердаке соседнего дома низшие полицейские чины развлекались с падшими уличными женщинами, которые при ином общественно-политическом строе могли бы стать полезными обществу. Смеркалось, но с неизбежностью всходила над Россией заря социализма».

Отлично, — сказал редактор, — но необходимо добавить заключительный штрих и показать направляющую и руководящую роль коммунистической партии. Сами понимаете, что в нынешней политической ситуации это надо сделать обязательно.

Через пару дней автор зачитал редактору окончательный вариант:
«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
— Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
— Отнюдь, — ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, — кончай работу, Ванька, х*й с ней, с железякой, завтра докуём!

За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь. Из камина торчала чья-то волосатая нога. Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, — мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!

А в это же время на чердаке соседнего дома низшие полицейские чины развлекались с падшими уличными женщинами, которые при ином общественно-политическом строе могли бы стать полезными обществу. Смеркалось, но с неизбежностью всходила над Россией заря социализма. Ибо в подвале неприметного дома напротив, в обстановке строжайшей секретности, уже второй день шло заседание III съезда РСДРП, на котором выступал с речью Владимир Ильич Ленин».

Молодец, — похвалил редактор, — роман практически готов к печати. Но я хотел бы обсудить название Вашего произведения. Предварительное рабочее название Вашего романа – «Эх, ёб твою мать!!!». Хорошее название, бойкое с сильным глубинным смыслом. Но, если не возражаете, я бы предложил убрать из названия междометие «Эх», уж слишком сильно цыганщиной отдаёт. Согласны?
— Согласен, — ответил автор.
Редактор кивнул и красным редакторским карандашом черканул в левом верхнем углу рукописи: «В печать!».»

Старый анекдот. - byacs — LiveJournal

В разных вариантах, включая тот, который я лично слышал от одного профессора.

Сейчас, наверное, не всякий поймет весь юмор нижеследующего анекдота. А суть в том, что искусство имело классовый характер, писатели должны были "выражать интересы классов", применять принцип "партийности". Сейчас это диким покажется, но тогда ведь все серьезно. И русско-советский человек со свойственным ему цинизмом это дело высмеял...

Про то, что происходит с текстом в результате сотрудничества с редактором.

Роман начинался со слов:
"А не испить ли нам кофею? - спросил граф"
Не раскрыта тема конфликта, - говорит редактор

Второй вариант:
"- А не испить ли нам кофею? - спросил граф.
- Отнюдь, - ответила графиня.
- Брезгуешь, с***, - гневно вскричал граф"
Не раскрыта тема любви, - говорит редактор

Третий вариант:
"- А не испить ли нам кофею? - спросил граф.
- Отнюдь, - ответила графиня.
- Брезгуешь, с***, - гневно вскричал граф и *** графиню три раза на подоконнике"
Не раскрыта тема природы, - говорит редактор

И т.д. и т.д.
После раскрытия тем природы, народа и революции получается примерно следующее:
"- А не испить ли нам кофею? - спросил граф.
- Отнюдь, - ответила графиня.
- Брезгуешь, с***, - гневно вскричал граф и *** графиню три раза на подоконнике.
А за окном шел дождь, рабочие возвращались с завода и полыхала Октябрьская революция"

__________________

Приходит мужик в издательство, хочет напечатать свое произведение. Гл. редактор ему говорит: "Читай!". Мужик начинает читать.
"Граф поднимается к графине и говорит: А не испить ли нам кофею?, она отвечает ему: Отнюдь!, и он тут же кинул ей пять палок на подоконнике."
Гл. редактор в шоке немного сидит, но послать его неудобно, он ему говорит: "В Вашем произведении все замечательно, но не хватает таинственности."

Мужик ушел, но через неделю вернулся с той же просьбой, и начал читать свой рассказ.
"Граф поднимается к графине и говорит: А не испить ли нам кофею?, она отвечает ему: Отнюдь!, и он тут же кинул ей пять палок на подоконнике. В это время из камина торчали чьи-то волосатые ноги."
У гл. редактора челюсть на стол упала, он ему и говорит: "в этот раз уже лучше, но мало действующих лиц."

Мужик ушел, но через неделю вернулся опять и принялся опять читать свой рассказ.
"Граф поднимается к графине и говорит: А не испить ли нам кофею?, она отвечает ему: Отнюдь!, и он тут же кинул ей пять палок на подоконнике. В это время из камина торчали чьи-то волосатые ноги. А в это время за окном семеро мужиков трахали дохлую лошадь."
Гл. редактор уже не сильно удивившись сказал: "Уверенности в завтрашнем дне не хватает."

Мужик вернулся через неделю.
"Граф поднимается к графине и говорит: А не испить ли нам кофею?, она отвечает ему: Отнюдь!, и он тут же кинул ей пять палок на подоконнике. В это время из камина торчали чьи-то волосатые ноги. А в это время за окном семеро мужиков трахали дохлую лошадь. Один из мужиков истощенным голосом вскрикнул: Зачем мы так надрываемся, она и завтра здесь будет лежать!"

________________________

Значица приходит молодой литератор к редактору какого-то
там толстого журнала и предлагает свой новый роман.
Редактор читает, и начинает дое...ться к такому отрывку.

...
"А не испить ли нам по чашечке кофе?" - спросил граф у
графини, стуча манжетами по паркету.
"Отнюдь" - ответила графиня.
И он поимел ее шесть раз.

...
"Вот в этом месте" - говорит редактор "У вас не чувствуется
связь с пролетариатом. Доработайте пожалуйста..."

Hа следующий день опять приходит этот крутой романист и
предлагает доработанную версию отрывка:

...
"А не испить ли нам по чашечке кофе?" - спросил граф у
графини, стуча манжетами по паркету.
"Отнюдь" - ответила графиня.
И он поимел ее шесть раз.
А за окном рабочие ковали какую-то железяку (холодильник ).

...
"Уже лучше" - говорит редактор - "Hо у вас не чувстуется
связь с коммунистическими идеалами. Доработайте, плиз..."

Через N часов опять приходит этот хрен и предлагает
усовершенствование:

...
"А не испить ли нам по чашечке кофе?" - спросил граф у
графини, стуча манжетами по паркету.
"Отнюдь" - ответила графиня.
И он поимел ее шесть раз.
А за окном рабочие ковали какую-то железяку и пели
"Интернационал".
...
"Почти гениально" - говорит редактор - "Единственное чего
не хватает - так это веры в светлое будущее. Прошу
исправить и все будет ОК..."

Через день появляется этот стихоплет и предлагает
Final Release, который пошел в печать:

...
"А не испить ли нам по чашечке кофе?" - спросил граф у
графини, стуча манжетами по паркету.
"Отнюдь" - ответила графиня.
И он поимел ее шесть раз.
А за окном рабочие ковали какую-то железяку и пели
"Интернационал". Hо тут к ним подошел дед Матвей и сказал:
"Да ну ее на х.. эту железяку - завтра докуем!"

____________________

Начинающий писатель приносит в редакцию роман.
Редактор читает:
"Вечерело, граф и графиня сидели у окна.
-"А не испить ли нам кофею, матушка?" - спросил граф
-"Не испить." - ответила графиня.
Хорошо, сказал редактор, но добавьте побольше секса!
Прошел месяц...
"Вечерело, граф и графиня сидели у окна.
-"А не испить ли нам кофею, матушка?" - спросил граф
-"Не испить." - ответила графиня и граф, гремя манжетами, полез в постель."
Хорошо, сказал редактор, но нужно показать рабочий класс!
Прошел месяц...
"Вечерело, граф и графиня сидели у окна.
-"А не испить ли нам кофею, матушка?" - спросил граф
-"Не испить." - ответила графиня и граф, гремя манжетами, полез в постель.
А за окном кузнецы ковали железо."
Хорошо, сказал редактор, но как-то все мрачно, добавьте что-нибудь о будущем!
Прошел месяц...
"Вечерело, граф и графиня сидели у окна.
-"А не испить ли нам кофею, матушка?" - спросил граф
-"Не испить." - ответила графиня и граф, гремя манжетами, полез в постель.
А за окном кузнецы ковали железо.
Тут главный кузнец бросил молот и сказал: "А ну его на х@#, мужики, завтра
докуем!"

https://anekdot.livejournal.com/2612608.html

А вот мой вариант:

Молодой, начинающий, подающий надежды писатель приносит рукопись своего первого романа старому классику на рецензию.

Классик берет первую страницу и читает:

Поздним майским вечером граф приехал к графине.
- Не отпить ли нам чайку? сказала графиня.
-Отнюдь - сказал граф и бросился нежно и часто целовать её...

Классик говорит:
Что ж, поздравляю коллега, - сюжет динамичен, коллизия напряжена. Но есть замечание - не показана роль труда в организации человеческого общества, не отражен кризис мануфактурного производства...

Молодой писатель переделывает начало романа:

Поздним майским вечером граф приехал к графине.
- Не отпить ли нам чайку? сказала графиня.
-Отнюдь - сказал граф и бросился нежно и часто целовать её...
А за окном ковали железо...

Классик говорит:
Что ж, поздравляю коллега, - сюжет динамичен, коллизия напряжена. Показана роль труда в организации человеческого общества, но достаточно ясно показан кризис мануфактурного производства, ничего не говорится о завтрашнем дне труда, о положении трудящихся в условиях разложения феодального общества, о назревании классовой борьбы трудящихся за свои права...

Молодой писатель переделывает начало романа:

Поздним майским вечером граф приехал к графине.
- Не отпить ли нам чайку? сказала графиня.
-Отнюдь - сказал граф и бросился нежно и часто целовать её...
А за окном ковали железо...
- Хуй с ним, завтра докуем, - послышался голос старого кузнеца.
- Да, Петрович, уебались мы за сегодня, ничего работа и до завтра подождет...

Анекдот №279556 Пришел писатель к рецензенту и принес рассказ следующего…

Пришел писатель к рецензенту и принес рассказ следующего содержания:
"Граф пришел к графине и сказал: "А не откушать ли нам кофею?"
"Отнюдь", - сказала графиня. Граф отымел ее три раза на подоконнике,
шелестя кружевными манжетами."
Рецензент почитал и говорит: "Ну че, все хорошо, но вот только надо про
природу добавить". Писатель ушел. На следующий день приносит
дописанный рассказ:
"Граф пришел к графине и сказал: "А не откушать ли нам кофею?"
"Отнюдь", - сказала графиня. Граф отымел ее три раза на подоконнике,
шелестя кружевными манжетами. А за окном стоял стог сена."
Ну рецензент почитал, почитал и говорит: "Отлично, но надо еще про
простой народ добавить." Писатель пошел опять дописывать, на
следующий день приносит:
"Граф пришел к графине и сказал: "А не откушать ли нам кофею?"
"Отнюдь", - сказала графиня. Граф отымел ее три раза на подоконнике,
шелестя кружевными манжетами. А за окном стоял стог сена. Вокруг
него крестьяне пинали ногами дохлую лошадь.
И это прочитал рецензент, и опять за свое: "А теперь надо бы про
производство добавить". "Ок", - сказал рецензент и вернул на следующий
день исправленную рукопись:
"Граф пришел к графине и сказал: "А не откушать ли нам кофею?"
"Отнюдь", - сказала графиня. Граф отымел ее три раза на подоконнике,
шелестя кружевными манжетами. А за окном стоял стог сена. Вокруг
него крестьяне пинали ногами дохлую лошадь. А вдалеке, на горе
стояла кузница."
Читает это рецензент и говорит: "Так как время щас такое, надо и про
партию написать, а то рассказ в набор не сдадут". Прошел еще день
и добавились новые строки в рассказе:
"Граф пришел к графине и сказал: "А не откушать ли нам кофею?"
"Отнюдь", - сказала графиня. Граф отымел ее три раза на подоконнике,
шелестя кружевными манжетами. А за окном стоял стог сена. Вокруг
него крестьяне пинали ногами дохлую лошадь. А вдалеке, на горе стояла
кузница, в которой кузнец ковал серп и молот."
Прочитал это рецензент и говорит: "Ну а теперь закончить рассказ надо,
про светлое будущее". Законченный рассказ выглядел так:
"Граф пришел к графине и сказал: "А не откушать ли нам кофею?"
"Отнюдь", - сказала графиня. Граф отымел ее три раза на подоконнике,
шелестя кружевными манжетами. А за окном стоял стог сена. Вокруг него
крестьяне пинали ногами дохлую лошадь. А вдалеке, на горе стояла
кузница, в которой кузнец ковал серп и молот и думал: "А НЕ ПОЙДЕТ ЛИ
ЭТО ВСЕ НА Х#Й."

+2–

Анекдот №72523 Приходит молодой автор в редакцию толстого журнала и…

Приходит молодой автор в редакцию толстого журнала и приносит повесть,
примерно следующего содержания:
- А, не испить ли нам кофейку?
Спросил граф и поимел графиню на рояле.
- Да, не безинтересная повесть - ответил редактор, но видете ли в ней
чего-то не хватает,.. знаетели... например, где тема народа?
- Хорошо - ответил молодой автор, и через некоторое время принес
доработанную повесть примерно следующего содержания:
- А, не испить ли нам кофейку?
Спросил граф и поимел графиню на рояле, а в это время, за окнами стояли
два мужика.
- Нда, не безинтересно, не безинтересно - ответил редактор, но все же
чего-то не хватает, ну где, скажите на милость, тема труда?
- Хорошо - ответил молодой автор, и через некоторое время принес
доработанную повесть примерно следующего содержания:
- А, не испить ли нам кофейку?
Спросил граф и поимел графиню на рояле, а в это время, за окнами стояли
два мужика и ковали подкову.
- Замечательно - ответил редактор, но знаете ли повесть только выиграет
если в ней будет учтен аспект борьбы угнетенных с угнетателями, где я
вас спрашиваю тема революции?
- Хорошо - ответил молодой автор, и через некоторое время принес
доработанную повесть примерно следующего содержания:
- А, не испить ли нам кофейку?
Спросил граф и поимел графиню на рояле, а в это время, за окнами стояли
два мужика в красных рубахах и ковали подкову.
- Чудно - ответил редактор, но по моему все же, чего-то не хватает,..
вот например, темы светлого будущего!
- Хорошо - ответил молодой автор, и через некоторое время принес
доработанную повесть примерно следующего содержания:
- А, не испить ли нам кофейку?
Спросил граф и поимел графиню на рояле, а в это время, за окнами стояли
два мужика в красных рубахах и ковали подкову, и один другому говорит:
- А, х..й с ней, завтра докуем!

КЖ

входит граф - жизнь прекрасна — LiveJournal

почему-то вспомнился и записался мой любимый многие годы анекдот. он очень старый и многие его, конечно, знают:

Приносит писатель рукопись издателю. Тот читает:

«Входит граф.
-Графиня, а не испить ли нам кофею?
-Отнюдь,- отвечает графиня и он овладел ею, стуча накрахмаленными воротничками по паркету..»

-Да, - говорит издатель,- роман хороший. Но, знаете, сыроват, кое-что определенно надо доработать. Например, совершенно не отражено наше сложное революционное время..

Писатель дорабатывает:
«Входит граф.
-Графиня, а не испить ли нам кофею?
-Отнюдь,- отвечает графиня, и он овладел ею, стуча накрахмаленными воротничками по паркету..
А за окном в это время вздымалась заря революции!»

-Да, - говорит издатель,- очень хорошо! Отражено разложение правящего класса, отражен революционный момент. Но где же, так сказать, народ?

Писатель переписывает:
«Входит граф.
-Графиня, а не испить ли нам кофею?
-Отнюдь,- отвечает графиня, и он овладел ею, стуча накрахмаленными воротничками по паркету..
А за окном в это время вздымалась заря революции!
И два кузнеца в кузнице тяжко ковали чего-то железного»

-Да, - говорит издатель,- прекрасно! И разложение правящего класса, и революционная ситуация, и труд народных масс…. Но народные массы какие-то пассивные, в революционной борьбе никак не участвуют? Что же это, батенька, такое?

Писатель снова переписывает:
«Входит граф.
-Графиня, а не испить ли нам кофею?
-Отнюдь,- отвечает графиня, и он овладел ею, стуча накрахмаленными воротничками по паркету..
А за окном в это время вздымалась заря революции!
И два кузнеца в кузнице ковали серп и молот»

-Прекрасно, прекрасно, голубчик! Всё есть: и разложение, и революция, и народ участвует… Но как-то пресно всё! Ммм… не чувствуется правды жизни!

«Входит граф.
-Графиня, а не испить ли нам кофею?
-Отнюдь,- отвечает графиня, и он овладел ею, стуча накрахмаленными воротничками по паркету..
А за окном в это время вздымалась заря революции!
И два кузнеца в кузнице ковали серп и молот.
Тяжко отерев рабочий пот с лица, старый кузнец сказал молодому: «Ладно, Василий, бросай эту фуйню, завтра доделаем!»

Надо сказать. что рассказывала я его всегда с чувством-толком-расстановкой и пользовался он неизменным успехом!
а тут недавно прочла в сети его другую версию, понравилось:
Приходит мужик в издательство, хочет напечатать свое произведение.
Главный редактор ему говорит:
- Читай!...
Мужик начинает читать:
"Граф поднимается к графине и говорит:
- А не испить ли нам кофею?
Она отвечает ему:
- Отнюдь!
... и он тут же кинул ей пять палок на подоконнике."
Гл. редактор в шоке немного сидит, но послать его неудобно, он ему говорит:
- В Вашем произведении все замечательно, но не хватает таинственности.
Мужик ушел, но через неделю вернулся с той же просьбой, и начал читать свой рассказ:
"Граф поднимается к графине и говорит:
- А не испить ли нам кофею?
Она отвечает ему:
- Отнюдь!
... и он тут же кинул ей пять палок на подоконнике.
В это время из камина торчали чьи-то волосатые ноги."
У гл. редактора челюсть на стол упала, он ему и говорит:
- В этот раз уже лучше, но мало действующих лиц.
Мужик ушел, но через неделю вернулся опять и принялся опять читать свой рассказ.
"Граф поднимается к графине и говорит:
- А не испить ли нам кофею?
Она отвечает ему:
- Отнюдь!
... и он тут же кинул ей пять палок на подоконнике.
В это время из камина торчали чьи-то волосатые ноги.
А в это время за окном семеро мужиков трахали дохлую лошадь."
Гл. редактор уже не сильно удивившись сказал:
- Уверенности в завтрашнем дне не хватает...
Мужик вернулся через неделю.
"Граф поднимается к графине и говорит:
- А не испить ли нам кофею?
Она отвечает ему:
- Отнюдь!
... и он тут же кинул ей пять палок на подоконнике.
В это время из камина торчали чьи-то волосатые ноги.
А в это время за окном семеро мужиков трахали дохлую лошадь.
Один из мужиков истощенным голосом вскрикнул:
- Зачем мы так надрываемся, она и завтра здесь будет лежать!"

а какие ваши любимые анекдоты?

B anecdotes | Anecdote about политика, СССР and лошадь

70-е годы прошлого века.
Молодой начинающий автор принес свой первый роман в издательство.
Редактор, не глядя в его сторону, сказал, - молодой человек, Вы видите, сколько у меня подобных произведений, я физически не могу всё это прочитать. Поэтому откройте Ваш роман на произвольной странице и прочтите мне один абзац. Я сразу скажу Вам, можете ли Вы рассчитывать на публикацию.
Автор открыл книгу и прочитал:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике».

- Что ж, неплохо для начала, - отметил редактор. Тема дворянства и его неизбежного разложения интересна нашему читателю. Но, безусловно, текст надо доработать, поскольку не видно связи сюжета с рабочим классом. Неделя Вам на доработку.
Через неделю автор читал редактору новый вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы».

- Сразу могу сделать замечание, - сказал редактор. – нет революционного настроя, не ощущается надвигающаяся гроза революции, а без этого роман печатать нельзя.
Через неделю автор принес в редакцию очередной вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал».

- Уже лучше, - сказал редактор, - но всё как-то безрадостно, есть дворянство, есть рабочий класс, но у рабочего класса нет веры в светлое будущее.
Автор принес доработанный вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!».

- Гораздо лучше, - похвалил редактор. Но в романе, претендующем на публикацию, обязательно должно быть описание замечательной русской природы. Новый вариант звучал так:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь».

Хорошо, похвалил редактор, но не хватает таинственности, которую так любят наши читатели, надо доработать. Через несколько дней автор принес новый вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога».

Стоп, - сказал редактор. Таинственность есть, но Вы совершенно не раскрыли невыносимое положение крестьянства, а это надо обязательно сделать. Да и действующих лиц маловато для романа. Автор принес очередное исправление:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу».

- Совсем другое дело, но и для нашего крестьянства должен быть какой-то выход, нельзя прерывать описание тяжелой жизни крестьян на такой грустной ноте. Необходима хотя бы небольшая доза оптимизма.
Автор принес исправленный вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, - мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!».

Замечательно, - улыбнулся редактор, - многоплановый роман вырисовывается. Есть тема дворянства и его разложения, тема рабочего класса и его революционного настроя, очевидна вера в светлое будущее. Хорошо показана наша природа, есть элемент таинственности и совсем неплохо описана тяжелая доля русского крестьянина. Хорошо бы еще показать в Вашем романе полное загнивание капиталистического общества и неизбежную победу социализма.
Через неделю автор принес новый вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, - мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!
А в это же время на чердаке соседнего дома низшие полицейские чины развлекались с падшими уличными женщинами, которые при ином общественно-политическом строе могли бы стать полезными обществу. Смеркалось, но с неизбежностью всходила над Россией заря социализма».

Отлично, - сказал редактор, - но необходимо добавить заключительный штрих и показать направляющую и руководящую роль коммунистической партии. Сами понимаете, что в нынешней политической ситуации это надо сделать обязательно.
Через пару дней автор зачитал редактору окончательный вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, хуй с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, - мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!
А в это же время на чердаке соседнего дома низшие полицейские чины развлекались с падшими уличными женщинами, которые при ином общественно-политическом строе могли бы стать полезными обществу. Смеркалось, но с неизбежностью всходила над Россией заря социализма. Ибо в подвале неприметного дома напротив, в обстановке строжайшей секретности, уже второй день шло заседание III съезда РСДРП, на котором выступал с речью Владимир Ильич Ленин».

Молодец, - похвалил редактор, - роман практически готов к печати. Но я хотел бы обсудить название Вашего произведения. Предварительное рабочее название Вашего романа – «Эх, ёб твою мать!!!». Хорошее название, бойкое с сильным глубинным смыслом. Но, если не возражаете, я бы предложил убрать из названия междометие «Эх», уж слишком сильно цыганщиной отдаёт. Согласны?
- Согласен, - ответил автор.
Редактор кивнул и красным редакторским карандашом черканул в левом верхнем углу рукописи, - «В печать!».

Анекдот №-1030900078 Пришел писатель к рецензенту и принес рассказ следующего…

Пришел писатель к рецензенту и принес рассказ следующего содержания:
"Граф пришел к графине и сказал:"А не откушать ли нам кофию?"
"Отнюдь", - сказала графиня. Граф отимел ее три раза на подоконнике
шелестя кружевными манжетами."
Рецензет почитал и говорит: "Ну че, все хорошо, но вот только надо про
природу добавить". Писатель ушел. На следующий день приносит дописанный
рассказ:
"Граф пришел к графине и сказал:"А не откушать ли нам кофию?"
"Отнюдь", - сказала графиня. Граф отимел ее три раза на подоконнике
шелестя кружевными манжетами. А за окном стоял стог сена."
Ну рецензент почитал, почитал и говорит:"Отлично, но надо еще про простой
народ добавить." Писатель пошел опять дописывать, на следующий
день приносит:
"Граф пришел к графине и сказал:"А не откушать ли нам кофию?"
"Отнюдь", - сказала графиня. Граф отимел ее три раза на подоконнике
шелестя кружевными манжетами. А за окном стоял стог сена. Вокруг него
крестьяне пинали ногами дохлую лошадь."
И это прочитал рецензет, и опять за свое:"А теперь надо бы про производство
добавить". "Ок",- сказал рецензент и вернул на следующий день исправленную
рукопись:
"Граф пришел к графине и сказал:"А не откушать ли нам кофию?"
"Отнюдь", - сказала графиня. Граф отимел ее три раза на подоконнике
шелестя кружевными манжетами. А за окном стоял стог сена. Вокруг него
крестьяне пинали ногами дохлую лошадь. А вдалеке, на горе стояла
кузница."
Читает это рецензент и говорит:" Так как время щас такое, надо и про
партию написать, а то рассказ в набор не сдадут". Прошел еще день
и добавились новые строки в рассказе:
"Граф пришел к графине и сказал:"А не откушать ли нам кофию?"
"Отнюдь", - сказала графиня. Граф отимел ее три раза на подоконнике
шелестя кружевными манжетами. А за окном стоял стог сена. Вокруг него
крестьяне пинали ногами дохлую лошадь. А вдалеке, на горе стояла
кузница, в которой кузнец ковал серп и молот."
Прочитал это рецензент и говорит:" Ну а теперь закончить рассказ надо,
про светлое будущее". Законченный рассказ выглядел так:
"Граф пришел к графине и сказал:"А не откушать ли нам кофию?"
"Отнюдь", - сказала графиня. Граф отимел ее три раза на подоконнике
шелестя кружевными манжетами. А за окном стоял стог сена. Вокруг него
крестьяне пинали ногами дохлую лошадь. А вдалеке, на горе стояла
кузница, в которой кузнец ковал серп и молот и думал:"А НЕ ПОЙДЕТ ЛИ
ЭТО ВСЕ НА Х#Й."

+0–

Анекдоты, шутки, приколы :) | Страница 273

Анекдот очень старый, но мне не удалось найти в сети его более-менее полный вариант, только жалкие обрывки.
Поэтому предлагаю анекдот в том виде, в котором я его услышал первый раз лет 40 назад.

70-е годы прошлого века.
Молодой начинающий автор принес свой первый роман в издательство.
Редактор, не глядя в его сторону, сказал, - молодой человек, Вы видите, сколько у меня подобных произведений, я физически не могу всё это прочитать. Поэтому откройте Ваш роман на произвольной странице и прочтите мне один абзац. Я сразу скажу Вам, можете ли Вы рассчитывать на публикацию.
Автор открыл книгу и прочитал:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике».

- Что ж, неплохо для начала, - отметил редактор. Тема дворянства и его неизбежного разложения интересна нашему читателю. Но, безусловно, текст надо доработать, поскольку не видно связи сюжета с рабочим классом. Неделя Вам на доработку.
Через неделю автор читал редактору новый вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы».

- Сразу могу сделать замечание, - сказал редактор. – нет революционного настроя, не ощущается надвигающаяся гроза революции, а без этого роман печатать нельзя.
Через неделю автор принес в редакцию очередной вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал».

- Уже лучше, - сказал редактор, - но всё как-то безрадостно, есть дворянство, есть рабочий класс, но у рабочего класса нет веры в светлое будущее.
Автор принес доработанный вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, *** с ней, с железякой, завтра докуём!».

- Гораздо лучше, - похвалил редактор. Но в романе, претендующем на публикацию, обязательно должно быть описание замечательной русской природы. Новый вариант звучал так:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, *** с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь».

Хорошо, похвалил редактор, но не хватает таинственности, которую так любят наши читатели, надо доработать. Через несколько дней автор принес новый вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, *** с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога».

Стоп, - сказал редактор. Таинственность есть, но Вы совершенно не раскрыли невыносимое положение крестьянства, а это надо обязательно сделать. Да и действующих лиц маловато для романа. Автор принес очередное исправление:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, *** с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу».

- Совсем другое дело, но и для нашего крестьянства должен быть какой-то выход, нельзя прерывать описание тяжелой жизни крестьян на такой грустной ноте. Необходима хотя бы небольшая доза оптимизма.
Автор принес исправленный вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, *** с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, - мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!».

Замечательно, - улыбнулся редактор, - многоплановый роман вырисовывается. Есть тема дворянства и его разложения, тема рабочего класса и его революционного настроя, очевидна вера в светлое будущее. Хорошо показана наша природа, есть элемент таинственности и совсем неплохо описана тяжелая доля русского крестьянина. Хорошо бы еще показать в Вашем романе полное загнивание капиталистического общества и неизбежную победу социализма.
Через неделю автор принес новый вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, *** с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, - мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!
А в это же время на чердаке соседнего дома низшие полицейские чины развлекались с падшими уличными женщинами, которые при ином общественно-политическом строе могли бы стать полезными обществу. Смеркалось, но с неизбежностью всходила над Россией заря социализма».

Отлично, - сказал редактор, - но необходимо добавить заключительный штрих и показать направляющую и руководящую роль коммунистической партии. Сами понимаете, что в нынешней политической ситуации это надо сделать обязательно.
Через пару дней автор зачитал редактору окончательный вариант:

«Граф вошел в спальню графини, клацая манжетами по паркету.
- Не испить ли нам кофею, спросил граф графиню.
- Отнюдь, - ответила графиня.
И граф поимел графиню три раза на подоконнике.
А за стеной раздавались удары молота и нестройное пение, два кузнеца ковали какую-то железяку для ворот графской усадьбы и пели «Интернационал». Вдруг удары прекратились и раздался голос старшего кузнеца, - кончай работу, Ванька, *** с ней, с железякой, завтра докуём!
За окном бушевала стихия, уже три часа шел проливной дождь.
Из камина торчала чья-то волосатая нога.
Во дворе усадьбы под крики, нечеловеческий гогот и шум дождя, семеро пьяных крестьян трахали дохлую кобылу. Вдруг один из них крикнул, - мужики, пошли отсюда, что мы под дождём надрываемся, кобыла здесь и завтра будет лежать!
А в это же время на чердаке соседнего дома низшие полицейские чины развлекались с падшими уличными женщинами, которые при ином общественно-политическом строе могли бы стать полезными обществу. Смеркалось, но с неизбежностью всходила над Россией заря социализма. Ибо в подвале неприметного дома напротив, в обстановке строжайшей секретности, уже второй день шло заседание III съезда РСДРП, на котором выступал с речью Владимир Ильич Ленин».

Молодец, - похвалил редактор, - роман практически готов к печати. Но я хотел бы обсудить название Вашего произведения. Предварительное рабочее название Вашего романа – «Эх, ёб твою мать!!!». Хорошее название, бойкое с сильным глубинным смыслом. Но, если не возражаете, я бы предложил убрать из названия междометие «Эх», уж слишком сильно цыганщиной отдаёт. Согласны?
- Согласен, - ответил автор.
Редактор кивнул и красным редакторским карандашом черканул в левом верхнем углу рукописи, - «В печать!».

Знаменитые российские анекдоты. Сборник 1 ~ Проза (Миниатюра) ~ Виктор Аннинский

Знаменитые российские анекдоты. Сборник 1

***

А бить нас не будут?

Перебравши алкоголя, Заяц впервые оказывается в вытрезвителе. Немного очухавшись, он замечает пьяного Медведя, безмятежно храпящего на всю палату.

- Миш, а, Миш, - боязливо тормошит он своего товарища по несчастью, - а бить нас здесь не будут?

- Не будут, - отвечает тот. - Спи!

Однако Заяц сильно напуган, и потому снова тормошит Медведя:

- А если будут?..

- Не будут. Спи!

Как на грех в палату запихивают пьяного Верблюда. Заяц изо всех сил трясёт Медведя:

- Миш!!! - верещит он от страха.

- Ну? Чего тебе еще?

- Ты говорил, что бить не будут… Посмотри, что они с Лошадкой сделали!

***

А вас, Штирлиц, я попрошу остаться…

Шеф Гестапо Генрих Мюллер пристально всматривался в глаза штандартенфюрера СС Штирлица, стоявшего перед ним навытяжку.

«Что же в действительности стоит за его хамским поведением, когда вчера вечером, в кабаре, он растолкал офицеров у стойки бара и нагло потребовал налить себе кружку пива? И имеет ли к тому хамству нерасшифрованная радиограмма из Москвы, явно адресованная кому-то из берлинских резидентов Москвы?»

Группенфюрер СС Мюллер не мог знать, что в перехваченной шифровке сообщалось о том, что за блестящее выполнение заданий Центра, полковнику Исаеву было присвоено звание Героя Советского Союза, дающему ему законное право на обслуживание без очереди.

***

А давай бросим пить?

Однажды двое выпивох допились до крамольной идеи:

- Слышь, кореш, а давай бросим пить?

- Давай. А как?

- Купим еще одну бутылку, последнюю. Я спрячу ее за спиной, а ты должен будешь угадать - в какой руке я ее держу. Если угадаешь - пьем дальше, а если нет, то с пьянками завязываем…

- Договорились…

- Ну? - спрашивает он своего кореша. - В какой руке бутылка?

Того от небывалой ответственности бросает то в жар, то в холод, голос дрожит:

- В левой…

- Лучше думай, лучше!

***

А коньяк не пей…

Во дворе дома играют два мальца.

Один из них спрашивает:

- Видишь того дядю на большой, красивой машине?

- Вижу.

- Так вот, будет конфетами угощать - бери и ешь, будет приглашать на машине покататься - катайся. А вот коньяк не пей: ох, от него потом и задница болит…

***

А не хотите ли кофею?

Приходит молодой писатель к редактору издательства с рукописью своей книги, а тот ему говорит:

- Прочитайте мне самый интересный отрывок, для экономии времени…

Писатель читает:

- «А не хотите ли кофею?» - спросила графиня. - «Отнюдь», - сказал граф, взял графиню за руку и повлек ее в спальню».

- М-да… - глубокомысленно замечает редактор. - В общем и целом - неплохо. Но понимает ли, молодой человек, в вашем романе плохо раскрыта производственная тема.

- Я доработаю…

Через неделю. Писатель читает тот же отрывок:

- «А не хотите ли кофею?» - спросила графиня. - «Отнюдь», - сказал граф, взял графиню за руку и повлек ее в спальню. За окном ковали что-то железное…»

- Вот видите, молодой человек, уже значительно лучше, - морщась, словно от зубной боли, замечает редактор. - Но как бы вам это объяснить… В вашем романе слабо обозначена перспектива завтрашнего дня.

- Я доработаю…

Еще через неделю. Писатель снова читает тот же отрывок:

- «А не хотите ли кофею?» - спросила графиня. - «Отнюдь», - сказал граф, взял графиню за руку и повлек ее в спальню. За окном ковали что-то железное… Вдруг раздался чей-то грубый голос: «А ну ее нафиг! Завтра докуем!»

***

А что будете кушать?

Двое приятелей заходят в кафе и делают заказ.

- Так, бутылка водки, - записывает официант в блокнотик, - и овощной салат. - А что будете кушать? - спрашивает он.

- Вот её, родимую, и будем кушать!

***

Авиатор дед Митрич

Эпоха застоя. Отчетно-выборное собрание в бедном колхозе. Председатель с трибуны читает свой доклад, колхозники откровенно скучают…

- Митрич, - председатель вдруг обращается к старому деду, сидящему в первом ряду, - какого чёрта ты всё пялишься в угол сцены?

- Да вот думаю, где раздобыть два листа фанеры.

- А-а, ну думай, думай…

Спустя какое-то время докладчик снова замечает, что Митрич его не слушает. Он снова останавливается и спрашивает:

- А на кой чёрт тебе нужна та фанера?

- Как зачем? Сколотил бы из нее аэроплан и улетел бы, к такой то матери, из нашего колхоза...

***

Адвокатский гонорар

На приеме у адвоката:

- Сколько стоит ваша консультация, мэтр?

- Два вопроса - двести долларов. Какой ваш второй вопрос?

***

Алкогольный парадокс

После очередного повышения цен на алкоголь второклассник спрашивает своего отца:

- Теперь, пап, ты будешь меньше пить?

- Нет, сынок, теперь ты меньше будешь есть.

***

Антисоветский попугай

Эпоха застоя. Демонстрация трудящихся на Красной площади в Москве.

Бог весть откуда, над праздничными колоннами с красными флагами, транспарантами и портретами вождей вдруг появляется попугай, который во всё горло начинает орать антисоветские лозунги:

- Долой Советскую власть! Долой КПСС! Долой зажравшуюся номенклатуру!..

И так же неожиданно скрывается в примыкающих к площади кварталах.

Все столичные главки КГБ подняты по тревоге. Чекисты дом за домом, подъезд за подъездом обходят квартиры с целью найти хозяина птицы, научившего ее антисоветским лозунгам.

- У вас есть говорящий попугай? - ищут они владельца того попугая.

- Попугай есть, но говорить он не умеет…

- Извините…

Несколько часов спустя:

- У вас есть попугай?

- Есть.

- Говорящий?

- Говорящий.

- Мы хотели бы на него взглянуть, - настаивают непрошенные гости.

- Да, пожалуйста, глядите, - отвечает владелец и почему-то ведет чекистов в кухню.

Открывает дверцу холодильника и предлагает сидящему там попугаю что-нибудь сказать.

- Слава КПСС! - надрывается тот. - Народ и партия едины! Выполним решения XXV съезда КПСС!..

- Замечательный у вас попугай, можно даже сказать, политически грамотный… - умиляются чекисты и покидают квартиру.

Хозяин же снова открывает дверцу холодильника и спрашивает продрогшего попугая:

- Ну, что? Понял, что такое Колыма, что такое Сибирь?

***

Армянская коньячная доктрина

Идет мужик по рынку, смотрит - лавочка с вывеской: «Коньяк на разлив». Подходит и просит налить рюмку коньяка достоинством в три «звёздочки».

Услужливый армянин моментально отпускает заказанный коньяк и спрашивает, когда тот выпил:

- Ну как?

- Хороший коньяк, - отвечает мужик, одобрительно кивая головой. - А налей-ка, любезный, рюмочку четырехзвёздочного коньяка.

- Пожалуйста!.. Каков на вкус?

- Замечательный… А дай-ка мне отведать дорогого коньяка, того, что пять «звёздочек»…

- Без проблем, дорогой, - расплывается в улыбке хозяин и снова наполняет рюмку. Дождавшись, когда тот выпьет, вежливо интересуется: - Ну как?

- Превосходно. Вот всё хотел спросить: а в чем разница - три, четыре или пять «звёздочек»?

- Не знаю, дорогой, - с одного бочонка наливаю…

***

Беги, сволочь, беги!

После гражданской войны Чапаев и его верный ординарец подались в науку. Оба сделали головокружительную карьеру: бывший комдив стал членом-корреспондентом Академии наук СССР, а Петька - доктором биологических наук.

А всё потому, что уже их первые диссертации заканчивались блистательным научным выводом:

«Орган слуха у таракана находится в последней оторванной ноге, так как после ее потери, подопытный таракан не убегает, даже если кричать ему: «Беги!» и стучать рядом с ним кулаком…»

***

Блошиное такси

Из ресторана вываливается пьяная блоха под ручку со снявшим ее поддатым кавалером.

- Ну что, девочка, - спрашивает тот, показывая на пробегающую мимо собаку, - такси возьмем или пешком попрыгаем?

***

Будешь еще пить?!

Жена слышит долгий, непрекращающийся звонок в квартиру, открывает дверь и видит на пороге пьяного мужа, едва стоящего на ногах.

- Ах ты, свинья! Опять нажрался? - возмущается она и начинает хлестать его мокрой тряпкой по лицу. - Вот тебе! Вот! Будешь еще пить?! Будешь?!

Тот растерянно молчит, пытаясь собраться с мыслями.

- Будешь пить?! - хлещет она его тряпкой. - Будешь?!

- Наливай. Уговорила…

***

Будь скромным, Гиви!

Эпоха застоя. Молодой грузин поступает в МГУ и пишет по этому случаю письмо своим родителям, в далёкую Грузию.

В конце письма приписка:

«Все студенты приезжают на занятия кто на трамвае, кто на автобусе или троллейбусе… А я - на своей новенькой «Волге». Мне неудобно перед ребятами…»

Месяц спустя он получает от отца ответ:

«Гиви, мы тут посоветовались с родственниками и решили: чтобы ты не выделялся среди бедных студентов, мы купили тебе автобус».

***

Были бы деньги…

Эпоха застоя. В одном купе едут в Москву грузин и русский. Выпили за знакомство, разговорились… Оказалось, что русский едет в столицу, чтобы купить жене хорошие зимние сапоги, а себе - дублёнку. У его попутчика была более сложная задача: купить жене итальянские сапоги, сходить в Большой театр и посетить мавзолей…

Пару дней спустя они снова оказываются в одном вагоне поезда, теперь уже идущего из Москвы.

- Ну как, - интересуется грузин, - достал жене сапоги, а себе дублёнку?

- Дублёнку не купил. За сапогами полдня душился в очереди, да вот не знаю, понравятся ли они ей… А как твои дела?

- У меня, дорогой, всё получилось: итальянские сапожки купил, в Большой театр сходил, Ленина посмотрел…

- И как же тебе это удалось?

- Очень просто. Захожу в ГУМ, спрашиваю в секции женской обуви: «Итальянские сапоги есть?» - «Нет». - «А если одну пару мне, а вторую вам?» - «Найдём…»

- А Большой театр? Туда только по великому блату попасть можно… - качает головой русский.

- Можно и без блата. Говорю в кассе: «Нужно два билета на сегодня». - «Все билеты проданы». - «А если два билета мне, а десять вам?» - «Сейчас посмотрю…»

- Ну ладно, - нехотя соглашается русский, - были бы деньги, и с большой переплатой купить можно многое. Но как же ты в Мавзолей-то попал, если там нужно два часа в очереди стоять?

- Это, дорогой, совсем просто. Притаскиваю к Мавзолею ящик водки и говорю ребятам, что стоят на часах: «Как бы мне на Ленина взглянуть?»

- А они?

- Переглянулись между собой и тихонечко спрашивают меня: «В Мавзолее смотреть Ленина будешь, или наружу его вытащить?»

***

Василий Иваныч и Петька в Париже

Идут они как-то по Парижу и видят вывеску: «Господа, всего за 10 франков вы у нас вдоволь насмеетесь и наплачетесь!»

Заходят вовнутрь. Петька говорит:

- Давай, Василь Иваныч, я пойду в комнату, где смеются, а ты в - соседнюю, где плачут. Ну а потом поменяемся…

Так и сделали.

Заходит Василь Иваныч в комнату, где плачут, и видит посреди пустой комнаты огромный шар, на верху которого сидит совершенно голая и очень красивая женщина.

Как он только не изощрялся, пытаясь забраться на тот шар, но ничего у него не вышло.

Выходит в коридор, весь в слезах. А там Петька за живот от смеха держится…

- Чего ржешь? - набрасывается на него комдив.

- А ты, Василь Иваныч, зайди в мою комнату: там дырка в стене есть!

***

Не в свою шкуру не рядись

Чапаев с Петькой попали в засаду, и что есть духу улепетывают от белых. Видят - какой-то хутор. Залетают во двор и прячутся: комдив - в стог сена, а его ординарец - в пустую собачью конуру.

Беляки обыскали хутор, но никого не нашли. Тут их есаул замечает железную цепь возле собачьей будки и свистом начинает звать хуторского пса.

- Ну, черт возьми, - шепотом матерится Петька, - вот это я влип! Если не вылезу из конуры, то могут и стрельнуть из винтовок, а если вылезу, то попаду в плен. - Тут он находит в будке какую-то собачью шкуру… Кое-как напяливает ее на себя и на четвереньках выползает наружу.

Есаул, не сходя с коня, кидает псу кусочек сахара.

«Надо сожрать угощение, - лихорадочно соображает Петька. - Иначе белые что-то заподозрят, и тогда мне хана».

Отряд же белых надрывается от смеха. Есаул кидает еще один кусочек сахара и, утирая слезы, говорит:

- Сорок лет живу на свете, но никогда не видал, чтобы пёс ел сахар задницей!

***

Вас, Сидоровых, не поймёшь…

Один сосед говорит другому:

- Послушай! Чего ты крутишься вокруг моей жены? Говорят даже, что видели тебя, когда ты заходил к нам, когда меня не было дома… Мне это не нравится.

- Вас, Сидоровых, не поймёшь: ей нравится, тебе не нравится…

***

Василь Иваныч, выходи!

За упущения по службе командир дивизии Чапаев объявляет своему ординарцу Петьке строгое взыскание перед строем.

Спустя несколько дней, Чапаев и Петька во весь опор несутся по степи, пытаясь оторваться от погони. Однако белогвардейцы начинают их настигать. Понимая, что кони их устали и степью им не уйти, комдив с ординарцем залетают в какой-то хутор и прячутся кто куда: один в каком-то сарае, другой - в хлеву.

Первого находят Петьку, связывают ему руки и ведут по двору. Проходя мимо того сарая, где прятался комдив, Петька злорадно пинает дверь ногой и кричит:

- Выходи, Василь Иваныч, нас предали…

 

Литературная обработка Виктора Аннинского

Смотрите также